«Мой брат принес домой новенький собачий ошейник, пахнущий кожей и с магазинной биркой.
— Так, — сразу все поняла мама. — Этого не будет никогда! — строго сказала она. — Собаки еще только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошел в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво объяснил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развел руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на завтраки в школе и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из желтой кожи и с заклепками. Я не мог обидеть моего брата и потому сказал всего про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки. Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьезные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат мой в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул наш папа. Он сидел в кресле с газетой и все слышал.
— Несбыточные мечты… — повторил папа мои слова. — Такого не бывает. Если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушел с утра. Вернулся и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал папа смущенно, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с черными сверкающими глазенками.
Мы с братом онемели и остолбенели до такой степени, что даже не закричали «ура».
Наша мама как-то странно посмотрела на папу. Он так и продолжал стоять в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь еще двадцать семь лет… к мечте, — вдруг изменившимся голосом попросила мама.
— Нет, пожалуй, двадцать восемь!…
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.»
"У меня есть сосед. Он большой шутник. Если я выхожу из лифта на своём этаже, а он поворачивает мне навстречу из-за угла (потому что у нас лифт за углом), то каждый раз он говорит мне: «Гав!» То есть он говорит мне так: «Гаф!»
И каждый раз я страшно пугаюсь. Потому что, во-первых, это неожиданно. А во-вторых, это очень неприятно, когда на тебя гавкает взрослый мужчина, а потом радостно хохочет. Он не сумасшедший, нет. Просто такое чувство юмора. Я бы давно напустила на него мужа. Но во мне живёт убеждение, что с соседями нужно жить мирно. Поэтому я молчала. (Ну и ещё потому, что я овца, конечно. Надо было после второго же раза рассказать).
А тут недавно я шла домой с собачкой. Дело в том, что мне на время дали собачку породы китайская хохлатая. Это такая карманная блоха с кустиком жиденьких волос на темечке. Мне нужно было подержать блоху у себя пару часов, пока её хозяйка ездила за ключами от дома. Я укутала это существо в куртку и понесла домой. Из куртки торчали только чёрный нос и ресницы.
Остальная часть собаки была упакована в тёплый комбинезон, как хот-договская сосиска в тесто. Я вышла из лифта, завернула за угол. И тут на меня выпрыгнул сосед с фирменным соседским гавом. И вдруг это животное, эта зубочистка на копытцах, это собачье недоразумение, выведенное добросовестными китайцами для смеха, рванулось из моей куртки и визгливо заорало на весь подъезд что-то страшно ругательное. Эта блоха, она крыла соседа на чём свет стоит, она визжала так, что закладывало уши, что штукатурка сыпалась со стен.
Она объясняла ему внятно и громогласно, что он дурак, и шутки его дурацкие, и что нельзя так пугать женщин, и что пусть только попробует ещё раз, так она его! Ух, как она его! Она его искусает просто, вот за большой палец левой ноги схватит до смерти!
Притихший сосед, выслушав это, попросил меня угомонить собачку. Блоха взвилась вторично. «Кто собачка?! — визжала она, — Я собачка?! Я китайская хохлатая сторожевая! Видишь хохол?! На хохол смотри!» И пошла ругаться дальше. Сосед обтёк меня по стенке и нырнул в лифт. А блоха тут же замолчала, и мы с ней пошли домой. И когда мы с ней вошли в квартиру, я сделала немыслимую для себя вещь. Постыдную до ужаса. Раньше, видя, как такое проделывают хозяйки маленьких собачек, я всегда содрогалась и внутренне морщилась. Я вытащила её из куртки и поцеловала в чёрный нос.
И чтобы уж совсем упасть в ваших глазах, добавлю, что потом я сделала это ещё раз. На прощание."
Комментарии
«Мой брат принес домой новенький собачий ошейник, пахнущий кожей и с магазинной биркой.
— Так, — сразу все поняла мама. — Этого не будет никогда! — строго сказала она. — Собаки еще только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошел в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво объяснил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развел руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на завтраки в школе и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из желтой кожи и с заклепками. Я не мог обидеть моего брата и потому сказал всего про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки. Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьезные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат мой в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул наш папа. Он сидел в кресле с газетой и все слышал.
— Несбыточные мечты… — повторил папа мои слова. — Такого не бывает. Если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушел с утра. Вернулся и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал папа смущенно, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с черными сверкающими глазенками.
Мы с братом онемели и остолбенели до такой степени, что даже не закричали «ура».
Наша мама как-то странно посмотрела на папу. Он так и продолжал стоять в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь еще двадцать семь лет… к мечте, — вдруг изменившимся голосом попросила мама.
— Нет, пожалуй, двадцать восемь!…
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.»
© Георгиев Сергей
"У меня есть сосед. Он большой шутник. Если я выхожу из лифта на своём этаже, а он поворачивает мне навстречу из-за угла (потому что у нас лифт за углом), то каждый раз он говорит мне: «Гав!» То есть он говорит мне так: «Гаф!»
И каждый раз я страшно пугаюсь. Потому что, во-первых, это неожиданно. А во-вторых, это очень неприятно, когда на тебя гавкает взрослый мужчина, а потом радостно хохочет. Он не сумасшедший, нет. Просто такое чувство юмора. Я бы давно напустила на него мужа. Но во мне живёт убеждение, что с соседями нужно жить мирно. Поэтому я молчала. (Ну и ещё потому, что я овца, конечно. Надо было после второго же раза рассказать).
А тут недавно я шла домой с собачкой. Дело в том, что мне на время дали собачку породы китайская хохлатая. Это такая карманная блоха с кустиком жиденьких волос на темечке. Мне нужно было подержать блоху у себя пару часов, пока её хозяйка ездила за ключами от дома. Я укутала это существо в куртку и понесла домой. Из куртки торчали только чёрный нос и ресницы.
Остальная часть собаки была упакована в тёплый комбинезон, как хот-договская сосиска в тесто. Я вышла из лифта, завернула за угол. И тут на меня выпрыгнул сосед с фирменным соседским гавом. И вдруг это животное, эта зубочистка на копытцах, это собачье недоразумение, выведенное добросовестными китайцами для смеха, рванулось из моей куртки и визгливо заорало на весь подъезд что-то страшно ругательное. Эта блоха, она крыла соседа на чём свет стоит, она визжала так, что закладывало уши, что штукатурка сыпалась со стен.
Она объясняла ему внятно и громогласно, что он дурак, и шутки его дурацкие, и что нельзя так пугать женщин, и что пусть только попробует ещё раз, так она его! Ух, как она его! Она его искусает просто, вот за большой палец левой ноги схватит до смерти!
Притихший сосед, выслушав это, попросил меня угомонить собачку. Блоха взвилась вторично. «Кто собачка?! — визжала она, — Я собачка?! Я китайская хохлатая сторожевая! Видишь хохол?! На хохол смотри!» И пошла ругаться дальше. Сосед обтёк меня по стенке и нырнул в лифт. А блоха тут же замолчала, и мы с ней пошли домой. И когда мы с ней вошли в квартиру, я сделала немыслимую для себя вещь. Постыдную до ужаса. Раньше, видя, как такое проделывают хозяйки маленьких собачек, я всегда содрогалась и внутренне морщилась. Я вытащила её из куртки и поцеловала в чёрный нос.
И чтобы уж совсем упасть в ваших глазах, добавлю, что потом я сделала это ещё раз. На прощание."
Автор Елена Михалкова