"Дом сносили. В нём тихо плакал позабытый людьми домовой.
Он давно подавал им знаки, чтобы взяли его с собой. Он стучал по ночам в батарею, он по трубам гудел в тромбон.
Только люди в него не верят. Стал давно им не нужен он.
Молоко по всем блюдцам — кошкам. По углам — только пыль, и всё.
А сейчас он глядит в окошко и всё ждёт, как его снесёт вместе с домом, где он родился. С теми стенами, где вся жизнь.
Вдруг — пацан за него вступился.
— Домовой! Я иду! Держись!
Удержать не смогла мамаша, и отец не успел — быстрей второклассник Степанов Саша, чем десятки больших людей.
Пацанёнок в подъезде скрылся, завизжала истошно мать, а папаша заматерился:
— Эй, бульдозеры! Ша! Стоять!
Перекрыл им собой дорогу. Сын бежал на чердак. Скорей! Подвернул на ступеньках ногу. Не заплакал — друзья важней.
Дверь распахнута. Солнце светит. У окна домовой сидит.
— Эй, привет! Я тебя заметил. В новостройку поедешь жить?!
Домовой улыбнулся Сашке, по карнизу провёл рукой.
— Да, поеду. В твоём кармашке. Ты меня забери с собой.
Обернулся в игрушку. Мальчик подобрал, положил в карман. Прошептал ему:
— Ты мне нужен! Ты меня столько раз спасал! От кошмаров ночных, бабаек, от пожаров — раз сто подряд! Я тебя забираю с нами! Я такому соседству рад!
Из подъезда мальчонка вышел, папа технике дал проезд. Из кармана он вдруг услышал:
— Не забудь, повзрослев: я — есть!
И ругалась неделю мама, и три дня был угрюм отец.
Но урок он усвоил главный: сказки живы. Сейчас и здесь."
"Сколько же негатива написано про теток! Это что-то вроде бабайки для женщин.
Потому что женщины остро реагируют, когда их называют женщинами, ибо они исключительно девушки.
В идеале, нужно всегда оставаться девочкой. Маленькой девочкой с костлявыми коленками, которая плачет, когда ее отчитывает продавец в магазине за то, что громко смеялась.
Поэтому идея фикс - это быть не просто вечно молодой, даже вечно юной. Быть сексуальной, носить платьица выше колена и вообще не быть взрослой.
Отсюда это желание, чтобы мужчина брал за тебя ответственность. Потому что ты же девочка.
Я вот у этих писательниц, пугающих тетками, хочу спросить: шапку уже носить можно? А то вдруг в шапке ты выглядишь взрослой? А если солидной? Пальто и куртка обязательно должны быть короткими? Если тебе хамят, можно хама ставить на место, или нужно моргать ресницами и пускать слезы? 55 кг - это нормально, или надо весить, как малолетний подросток, 45 кг? Можно иногда хмурить брови или нужно только смеяться, запрокинув голову?
Это какое-то психическое расстройство личности? Оставьте уже теток в покое! Хватит унижать полных женщин! Я ни разу не видела злых толстых теток. И морщин у них в два раза меньше. И комплексов. Им плевать, что о них думают инфантильные личности.
Взрослеть - это нормально. И стареть к 80-ти годам - это тоже естественно. Даже если нам это не нравится.
Быть молодой и сексуальной - это какая-то часть жизни, а не вся жизнь целиком. Детство. Молодость. Зрелость. Быть зрелой - это нормально. Ненормально, когда наоборот.
Красота и сексуальность - это не образ, это или есть или нет. И для всех сексуальность и красота - разные категории. Кому-то нравится вульгарность, кому-то пышное тело, кому-то хрупкость, кому-то скромность.
Хорошо выглядеть можно и в простом халате, а можно не важнецки в шелковом платье с голой спиной.
Главное - нравиться себе такой, какая ты есть, а не стараться соответствовать чьим-то идеалам.
Я плакала, когда мне исполнилось 23 года. Потому что это же почти тридцатка. А в тридцать не бывает молодых и красивых. Только старость и тлен. Так что я легко и безболезненно пережила кризис средних лет. Оказывается, есть жизнь после тридцати. И очень даже неплохая. И смешно было вспоминать, как я плакала в 23. А там, глядишь, и в пятьдесят новые горизонты откроются. Новые. А не уже пройденные.
Тетка - это не обязательно толстая , некрасивая и хамка. Есть худые, жилистые и вроде бы вежливые, но как змеи, которые решили тебя не кусать. Пока что. Это тоже тетки. А есть с чудинкой. С розовыми волосами. С кучей браслетов, фенечек и чтобы кольца во всех местах. Это тоже тетки. Просто типаж у всех разный. А возраст одинаковый. Потому что после тридцати мы все становимся тетками и дядьками, зачем этого бояться? Зачем этого стыдиться? Просто мы повзрослели.
Быть классной теткой - это классно. Быть взрослой и самостоятельной - классно. Не бояться носить вещи ниже колена, чтобы тебя не назвали теткой - это классно. Не бояться меняться - это классно.
Сохранить красоту и сексуальность до определенного возраста - классно. Еще класснее, если не тыкать ей каждому в лицо, чтобы это не выглядело попыткой доказать что-то самой себе и целому миру.
Помните, как у Ирвина Шоу в книге "Богач бедняк" Гретхен посмотрела на себя в зеркало и сказала: "Я же еще молодая, что же я крашусь, как старая калоша"?
Так вот, чересчур ухаживать за собой, тщательно краситься и стараться быть девочкой до седых волос - это признак старой калоши. По - моему, теткой быть лучше. А пытаться быть моложе своих лет - это возрастной кризис.
Мужчинам в этом плане легче. Они остаются подростками лет до 50-ти. Но называют себя мужиками. А мы, женщины, называем друг друга девочками и очень боимся стать тетками. А чего этого бояться? Тетя - это взрослая женщина. Всего лишь синоним к слову "женщина". Если не окрашивать слово в эмоции. Так и не окрашивайте.
Все хорошо в меру. Лучше пару бокалов вина в день, вместо успокоительного, и выкинуть хлам из головы. Хватит заморачиваться. Давайте жить так, как нам комфортно. Потому что жизнь - одна. И прожить ее надо с удовольствием. Для себя. И быть нужно не только женщиной. Или не только мужчиной. А человеком - вообще."
"Жила-была одна чашка. Вернее, не одна, а одна из… Она была одной из двенадцати чашек в чайном сервизе из китайского фарфора. Стояла, вместе с другими собратьями, в центральной витрине серванта. И неизвестно, как бы сложился сюжет ее жизни, если бы однажды сына хозяйки неожиданно не пригласила на день рождения его одноклассница. Подарок покупать было некогда, и юный раскрадатель китайских сервизов, недолго думая, поставил в центр целлофана одну из чашек вместе с блюдцем и завязал сверху ленточку пышным бантом. Затем расставил остальные чашки сервиза пошире и отправился в гости.
И чашка попала в новый дом. Не сказать, чтобы она вызвала какой-то особенный интерес у именинницы, а вот ее бабушка бережно достала витиеватую тонкую чашку, провела пальцем по кружевным оборочкам у основания, поднесла к свету. И чашка замерла. Под розоватой дымкой глянцевой глазури проступали нежные белые цветы.
- Надо же, какие красивые, - проговорила бабушка. – Подснежники что ли?
«Сами вы подснежники, - зло огрызнулась чашка в своих мыслях. – Дремучие люди из-под снега. Конечно, где уж вам знать, что это флердоранж – белоснежные цветы апельсинового дерева для убранства невесты. Хотя, чему я удивляюсь? Наверняка эти люди уверены, что апельсины родятся прямо в сетках, на полках супермаркетов».
Но возмущения чашки никто не заметил, и на несколько лет ее убрали на полку серванта. Она не захотела знакомиться ни с вазочками для варенья, ни с милыми креманками, ни даже с малышками кофейными чашечками. Зачем? Для чего? Что общего может быть у нее, потомственной аристократки ручной работы с тонкой душевной организацией, с этими штампованными предметами безвкусной сервировки? У нее – дочери тончайшей изящной сахарницы и внучки кружевной конфетницы… Она стояла на стеклянной полке особняком и вспоминала блеск былых времен, достойных внушительных ободков собственной позолоты.
И снова неизвестно, куда бы нас завел сюжет, если бы вчерашняя школьница не выскочила замуж и не упорхнула из родительского дома. В стремлении свить собственное гнездо, взгляд молодой хозяйки упал на нашу неприступную гордячку.
- О! Чашка с подснежниками. Между прочим, она моя.
«Куда нас тащат? - возмущенно кричала чашка, обращаясь в коробке к тарелкам, переложенным посудными полотенцами. – Почему никто из вас не противостоит этому насилию?» Но чашку снова никто не услышал, коробка захлопнулась, а через несколько дней раскрылась на новой кухне. И чашку… тонкую старинную чашку из китайского фарфора… тонкую старинную чашку из китайского фарфора с позолотой… тонкую старинную чашку из китайского фарфора с позолотой и букетом флердоранжа… О, нет… Ее поставили на верхнюю полку мойки. Поставили среди других простеньких фаянсовых чашек, пошло разрисованных маками и незабудками, среди вульгарных бокалов с цветными наклейками. И даже (конечно, леди не рыскают по сторонам и не смущают свой аристократический взгляд подобными видениями) по соседству с обыденной эмалированной кружкой…
Это был позор. Видел бы ее кузен – утонченный молочник… А что бы сказали сестры? А бабушка конфетница? Так бы и бросилась в пенные воды раковины, если б духу хватило…
Хозяйку свою чашка недолюбливала. Прежде всего, за то, что та пила из нее кофе. Кофе! Из нее, из чайной чашки!!! Хотя, им, молодым, что из чайной чашки, что из стакана. Воспитания никакого, ну вот прям - ни капельки. Да и блюдце ее хозяйка куда-то задевала – не то разбила, не то к тарелкам поставила, но с переезда они с блюдцем не виделись.
А вот молодой хозяин… очень даже ничего. Руки такие сильные… губы такие страстные… В смысле, ничего такого, но чашка прощала ему даже брутальную небритость и легкий запах табака. Хозяин пил чай. Конечно, заваривать его он не умел, думая, что щепотка чая, прямо на дне чашки заваренная кипятком, это и есть чай. Ах, сколько бы она могла рассказать ему о золотистом черном чае с бергамотом. О настоящем зеленом чае с жасмином. О сортах чая, которые принято пить с густыми сливками, с медом, с лимоном (а ведь именно для этого и нужно блюдце – для лимона, для чайной ложки, которая не должна валяться прямо на столе). Она могла бы рассказать ему об элитном сорте пуэр, о молочном чае улун. А тайский синий чай – настоящая шкатулка с секретом – положи дольку лимона, и синий напиток станет малиновым. Да, если бы он умел слушать, она бы заворожила, она бы увлекла…
Но больше всех чашка не любила маленькую дочку хозяев. Да как можно?.. как можно в нее, в аристократку, наливать пресловутый яблочный компот? Или, о Боги, клюквенный кисель? Или… да нет, настоящая леди даже и слов таких не знает… ряженку?!!
«Тише! – кричала она малолетней проказнице, - уронишь! Кокнешь меня, убьешь всю мою красоту. Нет, ну что за ребенок? Пальцы вечно в шоколаде. Сначала облизывает, потом за меня берется. Фи… Никакого воспитания. Не зря говорят, яблочко от яблоньки»…
Вот так и мучилась заносчивая чашка годами, пытаясь переделать под себя весь мир вокруг. Как вдруг – новый поворот сюжета. Молодые сделали ремонт и поменяли всю посуду в доме. И чашку отдали престарелой свекрови.
Час от часу не легче. Теперь чашка стояла на прикроватной тумбочке, ее соседями были очки и газета с кроссвордами, а содержимым - все больше лекарства. Конечно, можно было набраться какой-то мудрости из раздумий женщины, прожившей жизнь. Но кто ж хотел прислушиваться? Всю жизнь чашка желала, чтобы услышали ее.
Но противная девчонка достала чашку и здесь. Однажды, придя к бабушке, неуклюжее создание таки выронило чашку из рук. Дзень… Тонкая душевная организация не выдержала, и по золотому ободку пошла трещина.
- Ой! – смутилась девчонка. - Кажется, я разбила твою чашку. – Не беда. Я тебе новую принесу. А эту давай выкинем.
«Выкинем?!!» – очнувшись от обморока после падения, чашка снова погрузилась в забытье…
Но ее не выкинули. Уж больно красивой и дорогой на вид она была. Сначала забрали на дачу, где она скучала в старом посудном шкафчике месяцы напролет. А потом, когда в месте трещины откололся кусочек, и вовсе вынесли во двор, став наливать в тонкий китайский фарфор молоко для кошки. Боже, что бы сказала бабушка конфетница…
А вскоре чашка пропала… Нет, она не погибла. Просто под порывом ветра скатилась с крыльца. Со звоном откололась витиеватая ручка, и чашка закатилась в кусты.
Она лежала там, израненная и униженная, осень, а потом и зиму. И все думала, думала… Почему так получилось? Что она делала не так? Почему, рожденная для роскоши, она скатывалась все ниже и ниже? Почему фарфор раскололся, позолота стерлась, флердоранж перепачкан в земле? Ею должны были любоваться, а вместо этого она благодарит судьбу, что никто не видит ее позора…
Ранней весной, после дождя, в ней собралось немного воды. Она бы и не заметила этого, если бы однажды к ней робко не подошел пугливый мышонок.
- Не бойся, пей, - подбодрила она малыша. – Тут тебя никто не увидит.
Мышонок прибегал к ней несколько раз. А потом и воробей стал прилетать, и божья коровка. И чашка вдруг поняла, что испытывает какое-то умиротворение, лежа, забытая всеми, под кустом. Как будто, когда уже совсем не к чему стремиться, жизнь приобретает какой-то новый, до этого неведомый, смысл.
Когда вода смешалась с землей, она уже не злилась, а тихо ждала – какой новый сюрприз преподнесет ей судьба. И внезапно она почувствовала в середине себя зарождение новой жизни. Росток проклюнулся и рос, с каждым днем набираясь сил, а она поддерживала его и боялась дышать, замерев от красоты в одну ночь распустившегося цветка.
… - Бабуля, смотри, какие цветы!
Она услышала голос девочки, и у нее все оборвалось. Сейчас она найдет ее и, как всегда, все испортит. Ради прихоти, сорвет единственную ее радость… А ее саму разобьет в осколки и выбросит на свалку… Вот сейчас… сейчас…
Девочка наклонилась и откопала перепачканную в земле чашку.
- Надо же… Это же чашка из моего детства. Бедная…Я ее помню. Жалко, что она такая грязная и битая… А в ней цветы… Подснежники, что ли?
- Крокусы, - прошептала чашка, и впервые почувствовала на своих глазах слезы.
- Красивые, - продолжала девочка. – Нельзя их разлучать с чашкой. А у меня есть идея…
Она перенесла на клумбу возле дома несколько камней, обложила их мхом, а затем взяла в руки старую чашку. Те же пальцы, которые когда-то так раздражали, теперь бережно счищали грязь и подлатывали трещинки. Жаль только, что флердоранж совсем стерся. Но на его месте умелая рука рисует… нет, совсем не безвкусные, а такие веселые и трогательные маки и незабудки. И вот уже новая, будто перерожденная, чашка водружается на самую середину клумбы, по-прежнему обнимая нежно-фиолетовые и желтые в крапинку лепестки.
Эх, жаль, что ее не видит кузен молочник, и сестры чашки, и мама сахарница. Да что там, даже бабушка конфетница непременно гордилась бы сейчас своей внучкой, потому что она светится от счастья, потому что она по-настоящему счастлива. И не важно, что позолота стерта, и ручка отбита. Гораздо важнее, какая красота у тебя внутри…"
""Милый Куся. Я возвращаюсь к тебе. С этим мелочным, жадным человеком совершенно невозможно жить. Жалеет для меня буквально все. Ни платья, ни туфель не допросишься. Только ворчит, что и так тряпья достаточно. Никакого эстетического вкуса. Не видит разницы между розовым и лососевым, вердепомовым и морским зеленым! Мужлан какой-то! Спрашивает: зачем тебе пятидесятый бежевый лак? Как пятидесятый, если они все разные! Все! Разные! В общем, Куся, я решила. Я возвращаюсь к тебе. У родителей я просто не помещусь. Сейчас упакую последние десять оттенков и выезжаю. Твоя принцесса".
Дракон вздохнул и открыл второе письмо.
"Глубокоуважаемый дракон. Вынужден Вам сообщить, что моя дражайшая супруга решила меня покинуть и вернуться к Вам. Она настолько часто меня этим шантажировала, что, признаться, я уже даже рад, что она решила реализовать свои угрозы. Ее не остановило даже новое крыло замка, которое я построил под ее гардеробные, тренажерные залы и прочие дамские салоны.
Если есть возможность - бегите. Думаю, дольше недели она сама в пещере не выдержит и вернется. Если Вы случайно сожжете половину ее гардероба, в качестве моральной компенсации получите дюжину зажаренных кабанов. Держись, старик! Принц".
"Дорогой принц, признателен за своевременное оповещение. Постараюсь принять меры. Дорогу уже перекопал, парой сосен перегородил. Теперь ход за тобой. Запоминай - никогда, слышишь, никогда не отказывай жене! Всегда соглашайся и все разрешай. Она сама должна прийти к мнению, что ошибалась или ей это не нужно. Итак, несколько возможных вариантов: дорогая,
- этот оттенок тебя старит,
- этот фасон устарел,
- это платье тебя полнит,
- у соседей точно такой цвет стульев в столовой
- это платье скрывает твою великолепную грудь
- делает бледной и нездоровой
- а, у соседней королевы точно такое же, я вспомнил,
- да, грудь подчеркивает шикарно, но совершенно не оттеняет твои глаза. А они у тебя прекрасны.
- какая необъятная попа! Мне нравится!
- выглядит дешево. Ты достойна лучшего.
- для меня ты прекрасна во всем. Особенно безо всего. Я тут и необитаемый островок в море присмотрел...
Запомнил? Дальше можешь использовать различные вариации.
Платья, которые полгода не носит, втихаря продавай заезжим артистам. Они их все-равно переделают, а если принцесса увидит, скажешь, что она законодательница мод и это просто похожая модель.
Освободишь гардероб и немного отобьешь стоимость.
С обувью делай упор на здоровье ног, вен, позвоночника и на том, что у нее самая легкая и грациозная походка. Что она порхает, как мотылек, а эти ... тут вставишь нужное слово... делают ее похожей на бегемота.
С прочими макияжами - ну, тебе жалко, что ли? Да хоть сто один оттенок, пусть балуется.
Кстати, можешь втихую смешивать неслько имеющихся и презентовать, как эксклюзивную новинку. Поверит. Я проверял.
Вышлю флакон с жидкостью. Аккуратно побрызгай изнутри самые ужасные платья. Начнет чесаться - сама их выбросит. Для здоровья не опасно.
Держись, старик. Дракон".
"Дорогая принцесса. Твое письмо застало на пороге. Срочно госпитализируюсь в связи с затянувшейся линькой. Если за время моего отсутствия ты приберешь всю эту шелуху из пещеры и продезинфицируешь ее - буду очень признателен. Кажется, я подхватил какого-то клеща, который жрет все натуральное: чешую, кожу, ткани.
Ведро со шваброй на старом месте в углу. Твой дракон".
Дракон отправил письма. Проверил запасной выход из пещеры, а главный вход завалил большим валуном. Просто на всякий случай.
«Почти сказка.
Ласково мерцают огонёчки на рождественском дереве, тоскуют на кухне нарезанные салаты, вот, вот закончит парную курица… Но стоит странная тишина, родители говорят шёпотом, шёпотом они и ругались и мирились после отъезда скорой. Лёля лежит на кровати в позе эмбриона, сморщив свой беленький лобик от ноющей боли в животике. Боль называется очень точным словом – колит. Лёля лежит, ощущая как боль прячется в какую-то только ей известную норку и размышляет над тем, что старенький доктор сказал маме, – хотите, мы её увезём, но ей должно стать полегче, рвота не должна повториться. Но если станет хуже, то давайте поедем в больницу. – Куда это они меня увезут, если в больницу потом?! – напряжённо думала Лёля и продолжала размышлять, – а Дед Мороз, мама обещала, что он сегодня точно придёт. А меня увезут… – тут раздаётся бодрый, но такой неуместный сейчас перезвон колоколов, – это папа такой звонок в двери поставил, ему нравится, значит, кто-то пришёл, – поняла девочка. В прихожей большим колоколом загудел чей-то весёлый густой голос – А кто здесь ждёт Деда Мороза, говорят что… – Что вы разорались?! – прервал говорившего голос папы, а голос мамы шёпотом зачастил, Лёлечка у нас заболела, колит, скорая только что была, вы не обижайтесь на Серёжу, мы сейчас все на нервах. – Незнакомец вдруг спросил, – а можно мне войти к ребёнку, петь - плясать мы её не заставим, подарок подарим, поговорим с ней, она ведь ждёт… – Нет, она только, уснула – начал возражать папа, но Лёля собрала силы и тихонько пискнула – папочка я не сплю, пусти ко мне Дедушку Мороза, пожалуйста…
– Как я не догадался заказ отменить, болван, да ещё этот мужик, чего орать то сразу, – думал Сергей, но вслух сказал, – проходите, чего уж тут. – «Дед Мороз», что машинально отметил про себя Лёлин папа, был с настоящей, седой, а не ватной бородой и со своим же, мясистым носом, не красным, как ни странно. За ним вошла девчушка, очень похожая на внучку этого самого деда, в костюме снегурочки. – Бли-ин, так то всё на о-кей, – подумал Сергей, – жалко только доча разболелась некстати. – А «Дед Мороз» вошёл тихонько в комнату ребёнка, присел рядом на стульчик и почти по-хозяйски положил свою большую ладонь ей на лоб. Сергея аж передёрнуло от увиденного, и он хотел уже рявкнуть, но жена повисла на плечах, шепча на ухо, – не лезь, не лезь, видишь, ребёнок улыбается, первый раз за день. – И отец увидел…
«Дед Мороз» встал, подошёл к родителям и совершенно неожиданно произнёс – я приступ этот могу ей снять, пол часика-то у нас найдётся? – обернувшись к «внучке», о чём-то весело болтавшей с девочкой, спросил сказочный дед. – Да, конечно, дедушка – улыбнулась внучка. Дед снова повернулся к родителям – вы садитесь здесь же и пока я не закончу, вопросов не задавайте, пожалуйста. И вообще лучше помолчать. – А-а, что вы будете делать?! – забеспокоилась мать девочки, одновременно удерживая от рывка мужа. – Да не бойтесь вы! – улыбнулся мужик, – всё же будет происходить на ваших глазах, потому в любой момент ваш, рвущийся в бой папа, успеет выбросить меня в окно. – Сергей, начавший было уже привставать с дивана, сел снова, решив, что и в самом деле успеет. А дед, скинув совсем не бутафорскую шубу, и оказавшись в дед-морозовском костюме, то есть в красных расшитых штанах и такой же курточке, перепоясанной широким зелёным шарфом, Сергей ещё подумал – вот, блин, как надо готовиться, даже под шубой одежда такая, как надо, – встал лицом к окну, развёл руки и начал заниматься, по всей видимости, дыхательной гимнастикой.
«Внучка» в это время о чём-то болтала с ребёнком, не перестававшим во время беседы наблюдать за манипуляциями Деда Мороза. Пять минут прошли в дыхательной гимнастике, Сергей уже чуть было не прервал занятия этого непонятного мужика, но тот вдруг стал правой рукой накручивать над левой раскрытой ладонью, странные круги. Сергею стало интересно, и он почти передумал прерывать «сказочного» деда. Ещё через три минуты Света дёрнула Сергея за рукав – смотри – и показала на левую ладонь, «сказочного» персонажа, Сергей, сначала не понял и лишь всмотревшись увидел, что воздух между ладонями деда как бы сгустился и он уже как-бы катает между ними едва заметно мерцающий шарик воздуха… После и Сергей и Света со стопроцентной уверенностью не стали бы утверждать, что видели это, но сейчас они этот шар явно видели... Дед повернулся к Лёле, улыбнулся и сказал, – а давай мы вот этого колобка, что я слепил, отправим погулять по твоему животику! – К удивлению родителей, их ребёнок, всю жизнь боявшийся незнакомцев, весело ответила «деду» – Хорошо! ¬– и задрала пижамку на животике. Дед поднёс шар к телу девочки и начал катать его кругами по животику. – Кому расскажешь, не поверят! – думал отец, напряжённо следя и за руками деда и за лицом дочери. И снова Света дёрнула Сергея за рукав, но сейчас отец всё видел сам. Ножки дочери согнутые весь этот день к животу, начали распрямляться, потом распрямились вовсе. Уголки глаз и рта, весь день опущенные от слёз и боли, разгладились и девочка, вдруг закрыла глаза и мгновенно уснула, успев только прошептать – не уходи, дедушка… Дед ещё пару минут покатал «шар», пока тот не растаял полностью в животе ребёнка. Затем медленно распрямился, отряхнул руки и на цыпочках вышел из детской. «Внучка» выскользнула оттуда ещё раньше и уже стояла у порога, ожидая «дедушку». Дед шёпотом спросил ¬– а где можно мне руки помыть? Вспотели… – И только тут, родители очнулись от нежданного чуда. – Да, да, конечно, проходите вот сюда в ванную, вот полотенце – затараторила Света, а Сергей спросил, сколько мы вам должны?! – Дед улыбнулся, – вы же уже оплатили заказ?! – Но, за лечение-то… – начал, было, отец. – Да бросьте вы… – снова улыбнулся «дед», на здоровье лялек, я ещё не зарабатывал. – И одним движением накинул на себя свой богатый тулуп…
«Сказочный» дед уже перешагнул порог, когда Сергей, не осознав даже, что он спрашивает, вдруг произнёс – ты…, вы…, это…, настоящий что ли?! – «Дед» обернулся, лукаво блеснул глазами и весело рассмеявшись, ответил, – да нет, конечно, такой же, как и все, только я в Китае девять лет прожил, вот и научился. Ты если что перезвони мне после праздников, я и тебя этому научу, могу и иглоукалывание ей сделать, но тут за курс заплатите сколько-то, в общем договоримся… и, махнув на прощанье рукой, пошёл к лифту.»
Геня Моисеевна жила в абсолютно правильном месте: между старой аптекой и кладбищем. Она часто говорила:
- Тем дамам, которым не помог универмаг на станции и аптека, но кому еще рано на кладбище и хочется еще хоть маленький шматок счастья, тем по дороге надо завернуть ко мне. Я сошью им такой лифчик и такой корсет, что у них не потемнеет в глазах, а жизнь заиграет новыми красками...
Геня Моисеевна Шахнель шила лучшие бюстгальтеры по всей Казанской железной дороге и у нее не было отбоя от клиентов даже из Москвы. Геня так давно и так уверенно набила руку на чужой груди, что, не стесняясь, пришивала на свои изделия бирку «Шахнель», где вместо «х» был цветочек и получалась поперхнувшаяся Шанель.
Если находился отважный камикадзе и глумливо спрашивал, не боится ли Геня подсиживать саму Коко, Геня, уничтожающе рассматривая нахала, отвечала: «Во-первых, эта буква „х“ неприлична в белье, а, во-вторых, это Вашей Шанеле должно быть стыдно! Мои лифчики знают и носят все, а ее шматы никто в глаза не видел!» И ведь была права...
Геня развернула свое дело с размахом. Два раза в году к ее калитке рано утром или когда стемнеет приезжал покоцаный рафик с надписью Школьные завтраки и нарисованным на кузове мордатым коротконогим школьником, давящимся ватрушкой размером с велосипедное колесо. Из кабины вылезал заведующий малаховским коопторгом Арон Квашис, а из кузова — два совершенно одинаковых крепких паренька, видимо отъевшихся на школьных завтраках, и часа два носили в дом Гени Моисеевна поблескивающие рыбьей чешуей плотные разноцветные рулоны дамаста и другого бельевого материала, складывая их в комнате без окон в поленницу. Раз в год, обычно — весной, у гениной калитки был замечен румын, а, может, и цыган, но без кибитки и медведя, а с двумя огромными кожаными чувалами, где перекатывалось и звякало что-то непонятное. Скорее всего пуговицы всех мастей, крючки, пряжки, кнопки, ремешки и прочая бельевая упряжь. По субботам Геня не работала и к ней приходили две красковские могучие бабы гладить и отпаривать, а по понедельникам — две тонкие девушки-белошвейки с монашескими бледными лицами выполнять кружевные работы. Все остальное время Геня Моисеевна принимала клиенток и титаническими усилиями ставила их грудь на место.
Это были времена, когда женщине еще прилично было иметь тело, и говорящий лист фанеры вызывал сочувствие, а не зависть. Тогда институт груди и других выпуклых частей тела не изжил себя окончательно, а мужская часть населения, невзирая на уровень образования или его отсутствие, национальность и финансовый статус, не пытались разглядеть даму сердца в бесполом подростке старшего школьного возраста, а с удовольствием сжимали в объятиях клиентуру Гени Моисеевны. Она же не просто упаковывала этих дам в достойную обертку, она исправляла некоторые погрешности и промахи природы и обеспечивала дамам не только высокий бюст, но и высокий старт.
Когда клиентура Гени Моисеевны разрослась, то к ней нередко стали заглядывать по делу не только пышногрудые дамы или прикидывающиеся ими худосочные девицы, но и местные, а иногда и московские джентльмены в поисках подходящей спутницы. Не надо только считать Геню Моисеевну сводней, ни в коем случае! Скорее, она была селекционер и справочное бюро в одном лице. В чем-то она даже была провозвестником передачи «Жди меня», но с ее помощью искали не постаревших бывших родственников, а моложавых будущих. И надо сказать, что и в этой сфере деятельности мадам Шахнель не подводила: ни единым сантиметром не соврав, она четко обрисовывала интересующемуся достоинства претенденток, далеко выходя за пределы своего узкого профиля.
— А что, Генечка, или Роза Певзнер таки действительно такая аппетитная красотка или это дело Ваших волшебных ручек?
— Шо я Вам скажу, Ефим Соломонович...Вот Ви — гинеколог, Ви все видите знутри, но кому эта интересна, кроме Вам и той женчины? Так и я. Шо я вижу — то я вижу, но хватит, шоб об етом знали я и та, шо я вижу. Я Вам просто говору: Ви берете Роза и не будете об етом жалеть. И все, шо Ви насчупаете, Вам таки да понравится. Только не рассказывайте ей, шо Ви видели ув наших общих знакомых знутри и меньше любите ее мамочка, иначе шо ув кого знутри будет знать вся Казанская железная дорога...
— Гень Мойсевна, вспомни, нет там у тебя татарочки хорошей лет 40-45? У Рената из Хозяйственного магазина жинка померла, четверо у него, одному не сладить, а он еще и переборчивый....
— Фазиль, из татаров я имею трох, но на Рената вкус тянет только Наиля с объемом 132. Это таки неплохо, но ниже у нее объем еще больше, несмотря шо такие короткие ноги. Пусть Ренат не сомневается, она на их успеет и за детьми, и за ним бегать и пусть его не смущает нижний объем.
— Генечка, дорогая, ты, пока мой заказ отшиваешь, подумай: мне пора женить сына! Леве уже 38, лысая голова и без очков меня не узнает, а все тянет. А я внуков увидеть хочу!
— Миля, зесь не давит? Под мишками не туга? Твой Лева, нивроку, большой умнице, сейхл как у акадэмик, но эти девки же смотрят на вивеска! Поетому я советую тебе познакомить Лева с косой Бэлой Фрумкиной. Если не смотреть ей ув глаза близко, а еще и раздеть — это кукалке! Спрачь лёвины очки, када они будут знакомица и никто не пожалеет, даю гарантия!
Апофеозом гениных матримониальных талантов была удачная женитьба тогдашнего директора Малаховского рынка, старого холостяка Вагана Бадиряна. Какие только слухи о нем не ходили: и что он предпочитает школьниц, и что женщины его вообще не интересуют, чего только народ не придумывал! Но стоило Гене построить пару лифчиков историчке красковской вечерней школы, сорокалетней Аиде, как все эти сплетни рассыпались в одночасье, потому что уже через два месяца вся Малаховка и Красково плясали на их свадьбе. Меньше, чем через год, Геня уже шила Аиде бюстгальтеры для кормящей матери, а через пролетевшие, как мгновение, 11 лет перед Геней уже выпячивала намечающуюся грудь их старшенькая Гаяна. Ваган сиял, как орден Андрея Первозванного, и больше никогда не повышал для односельчан стоимость аренды рыночного места, а Геня каждый праздник получала неподъемную корзину фруктов.
Геня Моисеевна гордо оглядывала пеструю малаховскую толпу. При той товарной убогости и бедности каждая третья женщина в Малаховке и окрестностях побывала в ловких и умелых гениных руках. Даже стоя на рынке в очереди за творогом или к бочке с молоком, Геня спиной могла определить, навалилась на нее ее счастливая клиентка или тычется неудачница в казенном белье. Те, кому повезло, разворачивали плечи, высоко поднимали подбородок и трехпалубной яхтой проплывали мимо кустов сирени и покосившихся заборов, делая вид, что не замечают восторженных и голодных взглядов встречных мужчин от прыщавых юнцов до седых почтенных отцов семейства. Вся генина паства, что недокормленная в войну и после, что располневшая от макаронно-картофельной диеты, была гениными стараниями рельефна, статна и одинаково головокружительна что в фас, что в профиль. И никакая бедность, пустые прилавки, холодящий ужас белья местного промышленного производства и железный занавес не смогли уничтожить привлекательность этих женщин и их ожидание счастья.
Гени Моисеевны давно нет. На Малаховском еврейском кладбище на сухом солнечном пригорке стоит камень, формой подозрительно напоминающий огромную, обращенную к солнцу дамскую грудь, и на нем тускло сияют вызолоченные под именем Геня Моисеевна Шахнель слова «Ты умела творить красоту». Кстати, в этой надписи в фамилии вместо буквы «х» тоже выбит цветочек, поэтому те, кто не в курсе, иногда думают, что Коко Шанель похоронена в Малаховке. Говорят, памятник Гене Моисеевне поставил директор рынка Бадирян в благодарность за свое семейное счастье. И хотя Геня была абсолютно одинокой, могила ее ухожена и там всегда стоят свежие цветы. Все-таки в Малаховке многие имели вкус и знали толк в женских достоинствах.
Рядом с домом, где я живу, три бельевых бутика. Чего там только нет, такое белье когда-то даже не снилось, кружева пеной вырываются из дверей на улицу! Прямо грех сверху что-то надевать! У сегодняшних девиц и дам нет проблемы оснастить свое тело. Но что-то нарушилось в природе. Девочки, девушки и дамы норовят что-то в себе переделать, добавить или урезать, реновации подвергаются носы, уши, губы, скулы и, конечно, грудь. Тысячи изобретателей корпят над конструкциями, которые зрительно поднимают то, что не поднимается, увеличивают то, чего нет вообще, прячут то, что утаить невозможно, разворачивают части тела в любом направлении, но счастья не прибавляется. Всё невозможно элегантно, головокружительно шикарно, безупречно и совершенно, но в глазах гаснет надежда и пульсирует обреченность. Геня Моисеевна, где ты, дай уже барышням счастье!"
В принципе день уже начинался неплохо. Когда тебе исполняется сто восемнадцать лет, проснуться — считай достижение.
Первым делом шёл техосмотр: разомкнул левый глаз — работает, затем правый — замутнён. Промыл, закапал — как новенький. Согнул всё, что гнётся, что не гнётся — смазал. Проверил передний и задний ход, провёл диагностику шеи. Убедившись, что всё поворачивается и хрустит, сделал два притопа, три прихлопа и начал новый день.
В восемь часов по расписанию ему звонили из Пенсионного фонда:
— Лидочка, здравствуйте, — прохрипел радостно в трубку именинник.
— И вам здрасти, Иван Иванович, — грустно поприветствовала его Лидочка, — как ваше самочувствие?
— Не могу жаловаться, — улыбался в трубку старик.
— Очень жаль, Иван Иванович, мне из-за вас уже пятый выговор в этом году! Сегодня тридцать лет, как вы перестали получать накопительную пенсию и перешли на государственную!
— Ну, простите. В этом месяце, я слышал, повышение?
— Да, повышение… — голос её сделался совсем печальным как у Пьеро, — а вы, часом, нигде не стороне не подрабатываете?! — решила она попытать удачу.
— Нет, к сожалению, денег мне хватает с головой.
— Жаль… Всего вам…— она не закончила фразу и положила трубку.
В девять часов Иван Иванович садился завтракать со своим праправнуком, который с ним не жил, но всегда открывал дверь своим ключом. Зайдя внутрь, он обычно первым делом занимался замерами. То кухню померит, то ванну. Потом сидит — высчитывает материалы, прикидывает стоимость работ, рисует мебель.
Сегодня пришёл без рулетки — забыл.
— Возьми на серванте, — предложил Иван Иванович, — от твоего деда ещё осталась, — грустно хихикнул он и налил заварку в чайник.
Мужчина лишь тяжело вздохнул и сел есть знаменитую яичницу прапрадеда.
В десять часов старик вышел покурить у подъезда.
— О! Иваныч, опять смолишь! А ты в курсе, что курение вызывает…— сосед осёкся, глядя на вполне себе живого старца, который курить начал в том возрасте, когда обычно помирают от того, что «вызывает».
— А мы вот в Москву собрались сегодня.
— А чего там делать?
— Покатаемся на метро, сходим на Красную площадь, на Ленина посмотрим, пока не закопали.
— Спасибо, — с этими словами Иванович возвратился домой.
В одиннадцать позвонил директор МТС и слёзно просил сменить тариф. Тот, на котором сидел Иван Иванович, существовал уже лишь из-за него одного и в пересчёте на современные деньги ничего не стоил, даже наоборот, МТС ему немного доплачивал.
В полтретьего по видеосвязи набрал старый друг и сказал, что к нему пришла какая-то странная женщина в чёрном и с триммером в руках.
— Подавленная какая-то, вся на нервах. Спрашивала, как у тебя дела, и почему ты не отвечаешь на её звонки? Почему не читаешь сообщения в WhatsApp. Просила о встрече. Плакала, истерила, оставила визитку и… Походу триммер, — показал он на инструмент в углу.
В пять часов Иван Иванович появился в магазине. В день рождения гипермаркет предоставлял скидку, равную возрасту. Иван Иванович взял торт, килограмм бананов и широкоформатный телевизор. На сдачу он вызвал такси и грузчиков.
В семь часов позвонили из морга и попросили забрать, наконец, свой страховой полис и тапки.
В восемь приехали гости, Иван накрыл на стол, включил новый телевизор, разлил вино. Тосты были очень скупые. Гости не знали, чего желать, потому просто вставали по очереди.
В десять часов приехала полиция, чтобы попросить вести себя потише, так как за стеной живут пожилые люди. Дверь им открыл именинник, вызвав у стражей порядке парадоксальный сдвиг восприятия.
Спать Иванович лёг ближе к полуночи, когда изнуренное празднеством большинство гостей разъехалось по домам и больницам. Улыбнувшись в пустоту, он снял с пальца и положил под подушку волшебное золотое кольцо, которое все эти годы продлевало ему жизнь. На нём мелкими буквами была выгравирована магическая надпись, сделанная по заказу жены перед её уходом: «живи за нас двоих». Так он и делал."
"Маленький сгорбленный старичок в супермаркете, прихрамывая, бродит между рядами и набивает тележку самыми дорогостоящими деликатесами. Перед тем, как положить туда нарезку испанского карбоната или бутылку шотландского виски в клетчатой коробке, он внимательно их разглядывает, взвешивает то на одной, то на другой руке, и глаза его сияют нежно и плотоядно, и всё лицо вздрагивает, собирается в гармошку и беззвучно смеётся.
«Тролль какой-то, - думаю я, наблюдая за ним. – Из пещеры вылез. Деньгами сорить. Наверное, юбилей свадьбы у горного короля. А это его камердинер или шеф-повар».
— Голубушка! – говорит старичок продавщице. – А почему у вас опять нет Шато Бурбона тысяча восемьсот девяносто пятого года?
— Дед, шёл бы ты отсюда! – говорит продавщица, продолжая поправлять ценники. – Учти, если хоть что-нибудь разобьёшь, я тебя в милицию сдам.
— Надь, что, бурбон опять припёрся? – раздаётся голос из-за другого прилавка. – Надо охране сказать, чтобы его не пускали!
— Не пустить меня вы не можете, - рассеянно говорит дед, разглядывая упаковку с нарезанным балыком. – У вас нет на то юридических оснований. И свежевыжатого гранатового сока у вас тоже почему-то нет. А вчера был. А?
И, не дожидаясь ответа, тихо смеётся и едет дальше, к рядам с кондитерскими изделиями.
«Нет, не тролль, - думаю я. – Его тут уже знают. Может, Коровьев или Бегемот? Может, пора мне того… ноги уносить, пока не поздно?»
Но оторваться от созерцания столь занятного старичка выше моих сил, и я следую за ним по всему супермаркету, глядя, как он бережно, с радостными причитаниями, укладывает в тележку коробки с пирожными «Лето в Париже», аккуратно заворачивает в пакетики тёплые булки с тмином и целует в этикетки длинные, причудливых форм, лиловые винные бутылки. Это зрелище увлекает и завораживает. Вместе с ним я начинаю предвкушать это невиданное пиршество в горной пещере, при свете звёзд и факелов, под душераздирающее хрипение волшебной волынки. Старик замечает краем глаза моё к нему внимание, щёлкает языком, подмигивает мне, - а потом разворачивается обратно и начинает так же бережно расставлять все товары по местам. Он расставляет их чётко, ничего не путая и сопровождая каждый из них прощальными вздохами и воздушными поцелуями.
Наконец на дне тележки остаются только буханка хлеба и две плоские упаковки сосисок. Старик лихо разворачивает тележку и направляет её к кассе, выбрасывая по пути то одну, то другую ногу, припрыгивая, прихрамывая и распевая во весь голос:
Сосиски, сосиски,
Сосиски пармезан,
Вы созданы лишь для развлеченья!
— Дядь Коль, хватит уж чудить-то, не мальчик, всё-таки, - устало говорит ему кассирша, пробивая сосиски и кидая их в подставленный мешок. – Вечерком приходи, я тебе рюмочку налью, если Анн-Семённы не будет.
Старик смотрит на неё, прищурившись, затем кивает и выходит из магазина. Через пару минут с улицы доносятся его радостные вопли:
— Ну, куда, куда морду свою суёшь слюнявую? Это тебе не абы что, а пармезан, шестьдесят два рублика за упаковку! Это ж понимать надо! В очередь, сукины дети, в очередь!
«Нет, всё-таки Булгаков, - думаю я. – Почему всё время и везде Булгаков? Я же его ведь и не люблю на самом деле-то, если уж честно признаться… И прежде не любила, а уж теперь и вовсе надоел он мне безмерно. Когда же он отвяжется-то от меня?»
Выйдя из супермаркета, я застаю моего старичка на лужайке в окружении мрачных разномастных псов, торопливо глотающих куски сосисок, которые он им бросает с весёлым гоготом, поучениями и причитаниями. Кода сосиски заканчиваются, старичок идёт на круглый мостик, перекинутый через Яузу, и, свесившись через перила, крошит в воду батон и разговаривает при этом с кем-то, мне невидимым. Потом подбирает две корявые палки и я, внутренне похолодев, жду, что сейчас он заиграет на них, как на скрипке. Но он берёт их покрепче и начинает вызванивать на перилах сумбурную, но бодрую дробь. Обнимающиеся на другом конце моста парень с девушкой фыркают и непроизвольно дёргают плечами в такт перезвону. Солнце сияет в грязной яузской воде и разбивается на множество ярких бесформенных осколков.!
"Карма.
(Рассказ о том, что наши поступки действительно имеют значение)...
Анна Валерьевна умерла достаточно спокойно. Инсульт произошел во сне, и потому проснулась она уже не у себя в кровати, а в просторной комнате с множеством других людей, как и она, ожидавших увидеть нечто иное. Потолкавшись среди народу и выяснив что к чему и где, Анна Валерьевна протиснулась к большому справочному бюро, которое сначала направило ее обратно в очередь, потом на выход и только с третьего подхода (к вящему удовлетворению Анны Валерьевны, ибо и не таких бюрократов штурмом брали) операционист удосужился пробить ее по базе данных и сообщил:
– Вот распечатка кармы, третий кабинет направо за левым углом – получите комплектацию. Потом подойдете. Следующий.
Анна Валерьевна послушно взяла распечатку, ничего в ней не поняла и проследовала в указанном направлении.
– Карму давайте! – Анна Валерьевна подпрыгнула от неожиданности.
– К-карму?
– А вы можете дать что-то еще? – цинично поинтересовались за стойкой и буквально вырвали из рук Анны Валерьевны распечатку. – Так, карма у вас, скажем прямо, не ахти. Много с такой не навоюешь.
– Я не хочу воевать – испуганно пролепетала Анна.
– Все вы так говорите, – отмахнулись от нее и продолжили, – на ваше количество набранных баллов вы можете купить 138 земных лет человеческой жизни, 200 лет птичьей или лет 300 в виде дерева или камня. Советую камнем. Деревья, бывает, рубят.
– Сто тридцать восемь… – начала было Анна Валерьевна, но ее опять перебили.
– Именно сто тридцать восемь лет стандартной и ничем не примечательной жизни, заурядной внешности и без каких-либо необычностей.
– А если с необычностями?… Это я так, на всякий случай… уточняю…
– Ну, выбирайте сами. Необычностей много. Талант – 40 лет жизни, богатство – в зависимости от размера, брак, честно вам скажу, полжизни гробит. Дети лет по 15 отнимают… Вот вы детей хотите?
– Нет… то есть да… двоих… нет, троих…
– Вы уж определитесь.
– Брак, троих детей, талант, богатство и чтобы по миру путешествовать! – на едином дыхании выпалила Анна Валерьевна, лихорадочно вспоминая чего ей еще не хватало в той жизни, – и красоту!
– Губа не дура! – хмыкнули из-за прилавка, – а теперь, уважаемая Анна Валерьевна, давайте посчитаем. Брак – это 64 года, остается 64. Трое детей – еще минус 45. Остается 19. Талант, допустим, не мирового масштаба, так, регионального, ну лет 20. А богатство лет 20 минимум. Лучше надо было предыдущую жизнь жить, недонабрали лет.
– А вот… – прикусила губу Анна Валерьевна, – если ничего…
– А если ничего, то 138 лет проживете одна в тесной квартирке, достаточной для одного человека и при здоровом образе жизни в следующий раз хватит на побольше лет – отбрили Анну Валерьевну.
– И ничего нельзя сделать?
– Ну почему же? – смягчились за прилавком, – можем организовать вам трудное детство – тогда высвободится лет 10. Можно брак сделать поздним – тогда он не полжизни отхватит. Если развод – еще кредит появится, а если муж сатрап, то авось и талант мирового масштаба сможем укомплектовать.
– Да это же грабеж…
– Свекровь-самодурка карму неплохо очищает, – проигнорировали ее возмущение и продолжили, – можно вам добавить пьяного акушера и инвалидность с детства. А если пожелаете…
– Не пожелаю! – Анна Валерьевна попыталась взять в свои руки контроль над ситуацией, – Мне, пожалуйста, двоих детей, брак лет этак на 40 по текущему курсу, талант пусть региональный будет, ну и богатство чтобы путешествовать, не больше.
– Все? Красоты вам не отсыпать? У вас еще 50 лет осталось… нет? Тогда комплектую… – девушка за прилавком достала кружку и стала высыпать в нее порошки разных цветов, приговаривая себе под нос: «брак сорокалетний, есть, дети – две штуки есть, талант… талант… вот пожалуй так, деньги… сюда, а остальное от мужа еще… Все!»
Анна Валерьевна недоверчиво покосилась на полулитровую кружку, заполненную цветным песком, которую ей протянули из-за прилавка.
– А если, скажем, я талант не использую, я дольше проживу?
– Как вы проживете – это ваши проблемы. Заказ я вам упаковала, разбавите с водой и выпьете. Товары упакованы, возврату и обмену не подлежат! Если вы пальто купите и носить не будете – это уже ваши проблемы.
– А…
– Счет-фактура вам, уверяю, не пригодится.
– А…
– Да что вы все «А» да «А»! судьбу вы себе выбрали, предпосылки мы вам намешали, все остальное в ваших руках. Кулер за углом. Следующий!
...Последнее, что успела подумать Анна Валерьевна перед собственными родами, было: «Вот вроде всё с моего ведома и разрешения, а такое ощущение, что меня все-таки обдурили».
Хотя нет, мимолетной искрой у нее в мозгу успела пронестись мысль о том, что ей интересно, как её назовут."
((((( это невозможно больно и тяжело, но я хочу, что бы эта история была здесь. кто не готов к слезам, не открывайте спойлер...
Десятый айфон и все такое прочее
— Тетя Лена, а можно я не умру? — мальчик, лежащий на кровати, полностью лишен волос на голове. Кожа зеленоватого оттенка. Он похож на Фантомаса из французской комедии, вот только не смешно. Ничуть.
Пожилая, за шестьдесят, санитарка вздрагивает всем телом. Привыкнуть к такому нельзя. Не умеет человек к такому привыкать. Потому он и называется человеком.
— Ну что ты такое говоришь, мой хороший! Конечно, ты не умрёшь… — а в глазах слёзы.
— Теть Лен, понимаете, в субботу у мамы будет день рождения. Я вот ей и подарок сделал… сам сделал… а как я ей его подарю, если умру? Можно я до субботы не умру? Можно?
Онкология. Палата для тех, кто переступил грань между жизнью и смертью. Эти дети — уже мёртвые, хотя выглядят как живые, даже разговаривают… Каждому здесь остались считанные дни. Может быть, недели или даже месяцы. Обреченные дети — если вы скажете, что видели что-то более страшное, я вас ударю.
Ему ничего не нужно. Его ничто не спасёт, он только хочет дожить до дня рождения своей матери и вручить ей свою аляповатую, из дешевого картона и цветной бумаги, поделку. Самый ценный в его и её жизни подарок. Господи, я в тебя не верю, но помоги матери пережить это! Помоги ей с ума не сойти…
А у нас — айфоны. Какой там по счету, девятый или уже десятый? У нас — золотые унитазы. У нас — встроенный «чисто ради прикола» в холодильник MP3-плеер. Даже в космос летают не ученые, а туристы. Вся наука выстроилась в очередь, чтобы радостно удовлетворять потребности ходячих желудков .Институты красоты. НИИ прокладок и тампонов. Лаборатории крема от морщин. XXI век, вашу мать, а рак, СПИД, да что там, кучу смертельных болезней победить не в силах. И не то чтобы «не можем» — не хотим.
Журнал «Наука и жизнь» за 1959 год. Сборник фантазий наших предков о завтрашнем дне. Я его сожгу. Потому что… эй, человечество, а вот фигни тебе всякой, а не машина времени, вечная молодость, лекарства от всех болезней и фотонный звездолет в XXI веке. Айфон тебе. И массажер для толстой задницы. И элитные презервативы. И таблетки, позволяющие жрать и не полнеть. Жри на здоровье. Пей «активию». Мажь себе морду кремами. А я…
…А пацан все же сумел дожить до субботы. Он умер через неделю.
"История о том, что мешает женщине быть женственной.
— Принцесса! Прин-цес-са-а-а-а! — заорали под окнами. — Прекрасная принцесса здесь живет?
Она раздраженно вздохнула и высунулась из окна:
— Чего тебе?!
Внизу стоял принц. Обыкновенный прекрасный принц, конь в комплекте.
Принц задрал голову:
— Принцесса, говорю, здесь живет?
Она поморщилась и заорала в ответ:
— Нет ее! Гуляет во полях, да во лесах, цветы собирает. Завтра приходи!
Принц внимательно посмотрел наверх, потом вытащил кусок пергамента и сравнил рисунок с белобрысой головой, которая сейчас торчала из окна:
— Я тебя узнал! Ты же принцесса, зачем обманываешь?!
Принцесса сняла платок, устало потерла лоб:
— Не уйдешь, значит?
Принц упрямо мотнул головой:
— Я жениться приехал! Открывай!
— Ну раз жениться — то поднимайся. Щеколду чуть на себя потяни, и только потом вверх, — заедает она, — объяснила принцесса и скрылась в окне.
Принц спешился, аккуратно привязал коня, несколько мгновений поборолся с непокорной щеколдой — и, в конце концов, оказался в светлой, просторной комнате.
У окна сидела принцесса и что-то мастерила из полена.
Как только принц появился, девушка подняла на него глаза и задумчиво спросила:
— У тебя стамески нет?
Принц немного опешил, потому что у него были с собой каменья драгоценные, ткани бархатные и нити жемчужные.
А стамески не было.
— Ну нет, так нет, — кивнула принцесса. — Жениться, значит?
Принц откашлялся:
— Прекрасная принцесса, вести о вашей красоте и доброте дошли до нашего королевства. И решил я, что вы должны быть моей женой!
— Прекрасный принц, я тебя вижу первый раз в жизни, и вести о тебе никак не дошли до моего королевства! — съязвила принцесса. — Я не могу сейчас замуж! У меня скоро сплав по высокогорной реке — мне надо готовиться! И поход на байдарках! И вот — конкурс резьбы по дереву еще, а стамеску папенька с собой увез!
Принц совсем растерялся. Он представлял себе все это несколько иначе.
Совсем по-другому, если быть откровенным.
В его мечтах прекрасная принцесса бросалась к нему в объятья и, сияя улыбкой, благодарила его за каменья, ткани и нити, которые он привез ей в подарок!
А вовсе не требовала стамеску и уж точно не перечисляла какие-то дикие способы времяпрепровождения!
Принц был в ужасе и думал, как теперь объяснить отцу, почему он вернулся без невесты.
Ну не говорить же правду, в самом деле!
Принцесса смотрела на все эти мытарства и думала, что ей опять попадет от папеньки.
Потому что папенька каждый раз ругался и сетовал, что ей надо было родиться мальчиком, а то и вовсе в какой-нибудь другой королевской семье!
— Может быть, скажем, что я влюблена в кого-то другого? — неуверенно предложила она.
Принц пожал плечами:
— Глупости какие! Влюблена, скажи пожалуйста! Нет, когда дело касается политики двух королевств — тут не до любви! Да и батюшка не поверит. В меня все всегда влюбляются с первого взгляда, понимаешь?
Принцесса окинула его внимательным взглядом и кивнула:
— Ну да, ты симпатичный. Но у меня сплав! И байдарки!
— И резьба по дереву! — развеселился принц. — Ты драконов случайно не укрощаешь в свободное время?
Принцесса радостно подпрыгнула и хлопнула в ладоши:
— Ну точно, ты умница! — воскликнула она. Принц непонимающе улыбнулся. — Скажешь, что меня похитил дракон! Трехглавый! И что освободившему меня принцу — полкоролевства и несметные сокровища. С драконом я договорюсь — он мне в карты проиграл и за ним долг. У него пересижу пока, а там уж и зима настанет, дорогу к нам заметет, можно будет до лета не волноваться.
Принц закивал, думая о том, что с такими вестями домой воротиться не стыдно.
Перепрыгивая через ступеньки, спустился во двор, вскочил на коня и обернулся.
Принцесса махала ему из окна рукой.
— И скажи, что на дракона лучше со стамеской ходить! — прокричала принцесса, сложив руки рупором.
Принц махнул на прощанье рукой и поскакал прочь.
Принцесса села у окна, спрятала под стол полено и подперла подбородок рукой:
— Все принцы одинаковые! Хоть один бы кулаком по столу стукнул, сказал бы: «Никаких больше байдарок, ты принцесса или кто?!» Нет же, все верят, уезжают, а я сиди тут, вырезай по дереву! Чертова колдунья, чтоб ей провалиться сквозь землю! Всего-то раз к ней в брюках вышла, а в результате — «Прокляну-прокляну, будешь всю жизнь сидеть и ждать, пока настоящий мужик приедет! А до этого — сиди с поленом». И хоть бы стамеску оставила!"
(просторы инета))
Академик Бехтерев, тот самый, что посвятил жизнь изучению мозга, как-то заметил, что великое счастье умереть, не растеряв на дорогах жизни разум, будет дано лишь 20% людей. Остальные к старости, увы, превратятся в злых или наивных маразматиков. 80% - это значительно больше, чем число тех, кому по бездушной статистике суждено заболеть раком, болезнью Паркинсона или слечь в старости от хрупкости костей. Для того, чтобы войти в будущем в счастливые 20%, постараться придется уже сейчас.
Известный советский поэт Заболоцкий вывел универсальный рецепт здоровой жизни, который, помнится, заставляли заучивать наизусть всех учеников средней школы. Да-да, то самое четверостишие:
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
На деле с годами начинают лениться практически все. Парадокс - мы много работаем в юности, чтобы не иметь проблем в старости. А получается наоборот. Чем больше мы успокаиваемся и расслабляемся, тем больший вред приносим себе. Уровень запросов сводится к банальному набору: "вкусно поесть - вдоволь поспать". Интеллектуальная работа сводится к разгадыванию кроссвордов. Зато непомерно возрастает уровень требований и претензий к жизни и к окружающим: "Я-то трудностей хлебнул, теперь ты покрутись!" Возрастает категоричность и процент оценочных суждений. Раздражение от непонимания чего-то выливается в отторжение действительности. Человек, сам того не замечая, глупеет, а то и вовсе превращается в самодура, увеличивая пропасть между собой и окружающим миром. Становится враждебным, глухим и слепым к зову близких. Теряет физическую и интеллектуальную форму. Страдает память, способности к мышлению. И постепенно человек отдаляется от реального мира, создавая свой, зачастую жестокий и враждебный, болезненный фантазийный мир, из которого каждому, кто соприкасается с ним, хочется убежать как можно дальше.
Более всего слабоумие грозит тем, кто прожил жизнь, не меняя своих установок. Такие черты, как чрезмерная принципиальность, упорство, консерватизм, скорее приведут в старости к слабоумию, чем гибкость, способность быстро менять решения, эмоциональность. "Главное, ребята, сердцем не стареть!" - написал другой известный русский классик.
Первые ласточки
Слабоумие никогда не приходит внезапно. Слабоумие - не сумасшествие и даже не психическое отклонение, и уж тем более не болезнь. Поэтому и отследить его начало невероятно сложно. Оно прогрессирует с годами, приобретая все больше и больше власти над человеком. То, что сейчас - всего лишь предпосылки, в будущем может стать благодатной почвой для ростков слабоумия. Вот некоторые косвенные признаки, указывающие на то, что вам, может быть, стоит заняться апгрейдом мозга.
• Вы стали болезненно воспринимать критику, в то время как сами слишком часто критикуете других.
• Вам не хочется учиться новому. Скорее согласитесь на ремонт старого мобильного телефона, чем будете разбираться в инструкции к новой модели.
• Вы часто произносите "А вот раньше", то есть вспоминаете и ностальгируете по старым временам.
• Вы готовы с упоением рассказывать о чем-то, невзирая на скуку в глазах собеседника. Неважно, что он сейчас заснет, главное - то, о чем вы говорите, интересно вам.
• Вам трудно сосредоточиться, когда вы начинаете читать серьезную или научную литературу. Плохо понимаете и запоминаете прочитанное. Можете сегодня прочитать половину книги, а завтра уже забыть ее начало.
• Вы стали рассуждать о вопросах, в которых никогда не были сведущи. Например, о политике, экономике, поэзии или фигурном катании. Причем вам кажется, что вы настолько хорошо владеете вопросом, что могли бы прямо завтра начать руководить государством, стать профессиональным литературным критиком или спортивным судьей.
• Вы уверены, что другие должны подстраиваться под вас, а не наоборот.
• Временами вы замечаете, что тираните окружающих какими-то своими поступками, причем делаете это без злого умысла, а просто потому, что считаете, что так правильнее.
Апгрейд мозга
Заметьте, самыми светлыми людьми, до преклонных лет сохраняющими разум, как правило, являются люди науки и искусства, то есть те, кому по долгу службы приходится напрягать свою память и совершать ежедневную умственную работу. Более того, им приходится все время держать руку на пульсе современной жизни, не отставать от новых тенденций и даже в чем-то опережать их. Такая "производственная необходимость" и есть гарантия счастливого разумного долголетия.
1. Каждые два-три года начинайте чему-то учиться. Конечно, вам не обязательно поступать в институт и получать третье или даже четвертое образование. Но вы вполне можете пройти краткосрочный курс повышения квалификации или освоить совершенно новую профессию. Старая суфийская притча: "Ученик мудреет в глазах Бога, но молодеет в глазах людей!"
2. Окружайте себя молодыми людьми. У них вы всегда сможете поднабраться всяких полезных вещей, которые помогут вам всегда оставаться современным.
3. Если вы давно не узнавали ничего нового, может быть, вы просто не искали?
4. Время от времени решайте интеллектуальные задачки и проходите всевозможные предметные тесты, благо и того, и другого сейчас более чем достаточно в Интернете.
5. Постоянно учите иностранные языки. Даже если вы не будете на них разговаривать и не выучите язык как следует, все равно необходимость регулярно запоминать новые слова поможет тренировать память.
6. Растите не только вверх, но и вглубь! Доставайте старые учебники и периодически вспоминайте школьную и ВУЗовскую программу!
7. Занимайтесь спортом! Регулярная физическая нагрузка до седых волос и после действительно спасает от слабоумия.
8. Почаще тренируйте память, заставляя себя вспоминать стихи, которые когда-то знали наизусть, танцевальные па, программы, которые разучивали в институте, номера телефонов старых друзей и многое другое - все, о чем сможете вспомнить.
9. Разбивайте привычки и ритуалы! Чем больше ваш следующий день будет отличаться от предыдущего, тем меньше вероятность, что вы "закоптитесь". Ездите на работу по разным улицам, откажитесь от привычки заказывать одни и те же блюда, занимайтесь тем, чего никогда раньше не умели.
10. Давайте больше свободы другим и делайте как можно больше сами. Чем больше спонтанности, тем больше творчества. Чем больше творчества, тем дольше вы сохраните ум и интеллект!"
Комментарии
"Дом сносили. В нём тихо плакал позабытый людьми домовой.
Он давно подавал им знаки, чтобы взяли его с собой. Он стучал по ночам в батарею, он по трубам гудел в тромбон.
Только люди в него не верят. Стал давно им не нужен он.
Молоко по всем блюдцам — кошкам. По углам — только пыль, и всё.
А сейчас он глядит в окошко и всё ждёт, как его снесёт вместе с домом, где он родился. С теми стенами, где вся жизнь.
Вдруг — пацан за него вступился.
— Домовой! Я иду! Держись!
Удержать не смогла мамаша, и отец не успел — быстрей второклассник Степанов Саша, чем десятки больших людей.
Пацанёнок в подъезде скрылся, завизжала истошно мать, а папаша заматерился:
— Эй, бульдозеры! Ша! Стоять!
Перекрыл им собой дорогу. Сын бежал на чердак. Скорей! Подвернул на ступеньках ногу. Не заплакал — друзья важней.
Дверь распахнута. Солнце светит. У окна домовой сидит.
— Эй, привет! Я тебя заметил. В новостройку поедешь жить?!
Домовой улыбнулся Сашке, по карнизу провёл рукой.
— Да, поеду. В твоём кармашке. Ты меня забери с собой.
Обернулся в игрушку. Мальчик подобрал, положил в карман. Прошептал ему:
— Ты мне нужен! Ты меня столько раз спасал! От кошмаров ночных, бабаек, от пожаров — раз сто подряд! Я тебя забираю с нами! Я такому соседству рад!
Из подъезда мальчонка вышел, папа технике дал проезд. Из кармана он вдруг услышал:
— Не забудь, повзрослев: я — есть!
И ругалась неделю мама, и три дня был угрюм отец.
Но урок он усвоил главный: сказки живы. Сейчас и здесь."
Мальвина Матрасова(с)
"Хорошо летают только красивые самолеты." А.Туполев.
"Сколько же негатива написано про теток! Это что-то вроде бабайки для женщин.
Потому что женщины остро реагируют, когда их называют женщинами, ибо они исключительно девушки.
В идеале, нужно всегда оставаться девочкой. Маленькой девочкой с костлявыми коленками, которая плачет, когда ее отчитывает продавец в магазине за то, что громко смеялась.
Поэтому идея фикс - это быть не просто вечно молодой, даже вечно юной. Быть сексуальной, носить платьица выше колена и вообще не быть взрослой.
Отсюда это желание, чтобы мужчина брал за тебя ответственность. Потому что ты же девочка.
Я вот у этих писательниц, пугающих тетками, хочу спросить: шапку уже носить можно? А то вдруг в шапке ты выглядишь взрослой? А если солидной? Пальто и куртка обязательно должны быть короткими? Если тебе хамят, можно хама ставить на место, или нужно моргать ресницами и пускать слезы? 55 кг - это нормально, или надо весить, как малолетний подросток, 45 кг? Можно иногда хмурить брови или нужно только смеяться, запрокинув голову?
Это какое-то психическое расстройство личности? Оставьте уже теток в покое! Хватит унижать полных женщин! Я ни разу не видела злых толстых теток. И морщин у них в два раза меньше. И комплексов. Им плевать, что о них думают инфантильные личности.
Взрослеть - это нормально. И стареть к 80-ти годам - это тоже естественно. Даже если нам это не нравится.
Быть молодой и сексуальной - это какая-то часть жизни, а не вся жизнь целиком. Детство. Молодость. Зрелость. Быть зрелой - это нормально. Ненормально, когда наоборот.
Красота и сексуальность - это не образ, это или есть или нет. И для всех сексуальность и красота - разные категории. Кому-то нравится вульгарность, кому-то пышное тело, кому-то хрупкость, кому-то скромность.
Хорошо выглядеть можно и в простом халате, а можно не важнецки в шелковом платье с голой спиной.
Главное - нравиться себе такой, какая ты есть, а не стараться соответствовать чьим-то идеалам.
Я плакала, когда мне исполнилось 23 года. Потому что это же почти тридцатка. А в тридцать не бывает молодых и красивых. Только старость и тлен. Так что я легко и безболезненно пережила кризис средних лет. Оказывается, есть жизнь после тридцати. И очень даже неплохая. И смешно было вспоминать, как я плакала в 23. А там, глядишь, и в пятьдесят новые горизонты откроются. Новые. А не уже пройденные.
Тетка - это не обязательно толстая , некрасивая и хамка. Есть худые, жилистые и вроде бы вежливые, но как змеи, которые решили тебя не кусать. Пока что. Это тоже тетки. А есть с чудинкой. С розовыми волосами. С кучей браслетов, фенечек и чтобы кольца во всех местах. Это тоже тетки. Просто типаж у всех разный. А возраст одинаковый. Потому что после тридцати мы все становимся тетками и дядьками, зачем этого бояться? Зачем этого стыдиться? Просто мы повзрослели.
Быть классной теткой - это классно. Быть взрослой и самостоятельной - классно. Не бояться носить вещи ниже колена, чтобы тебя не назвали теткой - это классно. Не бояться меняться - это классно.
Сохранить красоту и сексуальность до определенного возраста - классно. Еще класснее, если не тыкать ей каждому в лицо, чтобы это не выглядело попыткой доказать что-то самой себе и целому миру.
Помните, как у Ирвина Шоу в книге "Богач бедняк" Гретхен посмотрела на себя в зеркало и сказала: "Я же еще молодая, что же я крашусь, как старая калоша"?
Так вот, чересчур ухаживать за собой, тщательно краситься и стараться быть девочкой до седых волос - это признак старой калоши. По - моему, теткой быть лучше. А пытаться быть моложе своих лет - это возрастной кризис.
Мужчинам в этом плане легче. Они остаются подростками лет до 50-ти. Но называют себя мужиками. А мы, женщины, называем друг друга девочками и очень боимся стать тетками. А чего этого бояться? Тетя - это взрослая женщина. Всего лишь синоним к слову "женщина". Если не окрашивать слово в эмоции. Так и не окрашивайте.
Все хорошо в меру. Лучше пару бокалов вина в день, вместо успокоительного, и выкинуть хлам из головы. Хватит заморачиваться. Давайте жить так, как нам комфортно. Потому что жизнь - одна. И прожить ее надо с удовольствием. Для себя. И быть нужно не только женщиной. Или не только мужчиной. А человеком - вообще."
Орешниковая Соня(с)
"Жила-была одна чашка. Вернее, не одна, а одна из… Она была одной из двенадцати чашек в чайном сервизе из китайского фарфора. Стояла, вместе с другими собратьями, в центральной витрине серванта. И неизвестно, как бы сложился сюжет ее жизни, если бы однажды сына хозяйки неожиданно не пригласила на день рождения его одноклассница. Подарок покупать было некогда, и юный раскрадатель китайских сервизов, недолго думая, поставил в центр целлофана одну из чашек вместе с блюдцем и завязал сверху ленточку пышным бантом. Затем расставил остальные чашки сервиза пошире и отправился в гости.
И чашка попала в новый дом. Не сказать, чтобы она вызвала какой-то особенный интерес у именинницы, а вот ее бабушка бережно достала витиеватую тонкую чашку, провела пальцем по кружевным оборочкам у основания, поднесла к свету. И чашка замерла. Под розоватой дымкой глянцевой глазури проступали нежные белые цветы.
- Надо же, какие красивые, - проговорила бабушка. – Подснежники что ли?
«Сами вы подснежники, - зло огрызнулась чашка в своих мыслях. – Дремучие люди из-под снега. Конечно, где уж вам знать, что это флердоранж – белоснежные цветы апельсинового дерева для убранства невесты. Хотя, чему я удивляюсь? Наверняка эти люди уверены, что апельсины родятся прямо в сетках, на полках супермаркетов».
Но возмущения чашки никто не заметил, и на несколько лет ее убрали на полку серванта. Она не захотела знакомиться ни с вазочками для варенья, ни с милыми креманками, ни даже с малышками кофейными чашечками. Зачем? Для чего? Что общего может быть у нее, потомственной аристократки ручной работы с тонкой душевной организацией, с этими штампованными предметами безвкусной сервировки? У нее – дочери тончайшей изящной сахарницы и внучки кружевной конфетницы… Она стояла на стеклянной полке особняком и вспоминала блеск былых времен, достойных внушительных ободков собственной позолоты.
И снова неизвестно, куда бы нас завел сюжет, если бы вчерашняя школьница не выскочила замуж и не упорхнула из родительского дома. В стремлении свить собственное гнездо, взгляд молодой хозяйки упал на нашу неприступную гордячку.
- О! Чашка с подснежниками. Между прочим, она моя.
«Куда нас тащат? - возмущенно кричала чашка, обращаясь в коробке к тарелкам, переложенным посудными полотенцами. – Почему никто из вас не противостоит этому насилию?» Но чашку снова никто не услышал, коробка захлопнулась, а через несколько дней раскрылась на новой кухне. И чашку… тонкую старинную чашку из китайского фарфора… тонкую старинную чашку из китайского фарфора с позолотой… тонкую старинную чашку из китайского фарфора с позолотой и букетом флердоранжа… О, нет… Ее поставили на верхнюю полку мойки. Поставили среди других простеньких фаянсовых чашек, пошло разрисованных маками и незабудками, среди вульгарных бокалов с цветными наклейками. И даже (конечно, леди не рыскают по сторонам и не смущают свой аристократический взгляд подобными видениями) по соседству с обыденной эмалированной кружкой…
Это был позор. Видел бы ее кузен – утонченный молочник… А что бы сказали сестры? А бабушка конфетница? Так бы и бросилась в пенные воды раковины, если б духу хватило…
Хозяйку свою чашка недолюбливала. Прежде всего, за то, что та пила из нее кофе. Кофе! Из нее, из чайной чашки!!! Хотя, им, молодым, что из чайной чашки, что из стакана. Воспитания никакого, ну вот прям - ни капельки. Да и блюдце ее хозяйка куда-то задевала – не то разбила, не то к тарелкам поставила, но с переезда они с блюдцем не виделись.
А вот молодой хозяин… очень даже ничего. Руки такие сильные… губы такие страстные… В смысле, ничего такого, но чашка прощала ему даже брутальную небритость и легкий запах табака. Хозяин пил чай. Конечно, заваривать его он не умел, думая, что щепотка чая, прямо на дне чашки заваренная кипятком, это и есть чай. Ах, сколько бы она могла рассказать ему о золотистом черном чае с бергамотом. О настоящем зеленом чае с жасмином. О сортах чая, которые принято пить с густыми сливками, с медом, с лимоном (а ведь именно для этого и нужно блюдце – для лимона, для чайной ложки, которая не должна валяться прямо на столе). Она могла бы рассказать ему об элитном сорте пуэр, о молочном чае улун. А тайский синий чай – настоящая шкатулка с секретом – положи дольку лимона, и синий напиток станет малиновым. Да, если бы он умел слушать, она бы заворожила, она бы увлекла…
Но больше всех чашка не любила маленькую дочку хозяев. Да как можно?.. как можно в нее, в аристократку, наливать пресловутый яблочный компот? Или, о Боги, клюквенный кисель? Или… да нет, настоящая леди даже и слов таких не знает… ряженку?!!
«Тише! – кричала она малолетней проказнице, - уронишь! Кокнешь меня, убьешь всю мою красоту. Нет, ну что за ребенок? Пальцы вечно в шоколаде. Сначала облизывает, потом за меня берется. Фи… Никакого воспитания. Не зря говорят, яблочко от яблоньки»…
Вот так и мучилась заносчивая чашка годами, пытаясь переделать под себя весь мир вокруг. Как вдруг – новый поворот сюжета. Молодые сделали ремонт и поменяли всю посуду в доме. И чашку отдали престарелой свекрови.
Час от часу не легче. Теперь чашка стояла на прикроватной тумбочке, ее соседями были очки и газета с кроссвордами, а содержимым - все больше лекарства. Конечно, можно было набраться какой-то мудрости из раздумий женщины, прожившей жизнь. Но кто ж хотел прислушиваться? Всю жизнь чашка желала, чтобы услышали ее.
Но противная девчонка достала чашку и здесь. Однажды, придя к бабушке, неуклюжее создание таки выронило чашку из рук. Дзень… Тонкая душевная организация не выдержала, и по золотому ободку пошла трещина.
- Ой! – смутилась девчонка. - Кажется, я разбила твою чашку. – Не беда. Я тебе новую принесу. А эту давай выкинем.
«Выкинем?!!» – очнувшись от обморока после падения, чашка снова погрузилась в забытье…
Но ее не выкинули. Уж больно красивой и дорогой на вид она была. Сначала забрали на дачу, где она скучала в старом посудном шкафчике месяцы напролет. А потом, когда в месте трещины откололся кусочек, и вовсе вынесли во двор, став наливать в тонкий китайский фарфор молоко для кошки. Боже, что бы сказала бабушка конфетница…
А вскоре чашка пропала… Нет, она не погибла. Просто под порывом ветра скатилась с крыльца. Со звоном откололась витиеватая ручка, и чашка закатилась в кусты.
Она лежала там, израненная и униженная, осень, а потом и зиму. И все думала, думала… Почему так получилось? Что она делала не так? Почему, рожденная для роскоши, она скатывалась все ниже и ниже? Почему фарфор раскололся, позолота стерлась, флердоранж перепачкан в земле? Ею должны были любоваться, а вместо этого она благодарит судьбу, что никто не видит ее позора…
Ранней весной, после дождя, в ней собралось немного воды. Она бы и не заметила этого, если бы однажды к ней робко не подошел пугливый мышонок.
- Не бойся, пей, - подбодрила она малыша. – Тут тебя никто не увидит.
Мышонок прибегал к ней несколько раз. А потом и воробей стал прилетать, и божья коровка. И чашка вдруг поняла, что испытывает какое-то умиротворение, лежа, забытая всеми, под кустом. Как будто, когда уже совсем не к чему стремиться, жизнь приобретает какой-то новый, до этого неведомый, смысл.
Когда вода смешалась с землей, она уже не злилась, а тихо ждала – какой новый сюрприз преподнесет ей судьба. И внезапно она почувствовала в середине себя зарождение новой жизни. Росток проклюнулся и рос, с каждым днем набираясь сил, а она поддерживала его и боялась дышать, замерев от красоты в одну ночь распустившегося цветка.
… - Бабуля, смотри, какие цветы!
Она услышала голос девочки, и у нее все оборвалось. Сейчас она найдет ее и, как всегда, все испортит. Ради прихоти, сорвет единственную ее радость… А ее саму разобьет в осколки и выбросит на свалку… Вот сейчас… сейчас…
Девочка наклонилась и откопала перепачканную в земле чашку.
- Надо же… Это же чашка из моего детства. Бедная…Я ее помню. Жалко, что она такая грязная и битая… А в ней цветы… Подснежники, что ли?
- Крокусы, - прошептала чашка, и впервые почувствовала на своих глазах слезы.
- Красивые, - продолжала девочка. – Нельзя их разлучать с чашкой. А у меня есть идея…
Она перенесла на клумбу возле дома несколько камней, обложила их мхом, а затем взяла в руки старую чашку. Те же пальцы, которые когда-то так раздражали, теперь бережно счищали грязь и подлатывали трещинки. Жаль только, что флердоранж совсем стерся. Но на его месте умелая рука рисует… нет, совсем не безвкусные, а такие веселые и трогательные маки и незабудки. И вот уже новая, будто перерожденная, чашка водружается на самую середину клумбы, по-прежнему обнимая нежно-фиолетовые и желтые в крапинку лепестки.
Эх, жаль, что ее не видит кузен молочник, и сестры чашки, и мама сахарница. Да что там, даже бабушка конфетница непременно гордилась бы сейчас своей внучкой, потому что она светится от счастья, потому что она по-настоящему счастлива. И не важно, что позолота стерта, и ручка отбита. Гораздо важнее, какая красота у тебя внутри…"
© Татьяна Лонская (из сборника "Капсула времени")
""Милый Куся. Я возвращаюсь к тебе. С этим мелочным, жадным человеком совершенно невозможно жить. Жалеет для меня буквально все. Ни платья, ни туфель не допросишься. Только ворчит, что и так тряпья достаточно. Никакого эстетического вкуса. Не видит разницы между розовым и лососевым, вердепомовым и морским зеленым! Мужлан какой-то! Спрашивает: зачем тебе пятидесятый бежевый лак? Как пятидесятый, если они все разные! Все! Разные! В общем, Куся, я решила. Я возвращаюсь к тебе. У родителей я просто не помещусь. Сейчас упакую последние десять оттенков и выезжаю. Твоя принцесса".
Дракон вздохнул и открыл второе письмо.
"Глубокоуважаемый дракон. Вынужден Вам сообщить, что моя дражайшая супруга решила меня покинуть и вернуться к Вам. Она настолько часто меня этим шантажировала, что, признаться, я уже даже рад, что она решила реализовать свои угрозы. Ее не остановило даже новое крыло замка, которое я построил под ее гардеробные, тренажерные залы и прочие дамские салоны.
Если есть возможность - бегите. Думаю, дольше недели она сама в пещере не выдержит и вернется. Если Вы случайно сожжете половину ее гардероба, в качестве моральной компенсации получите дюжину зажаренных кабанов. Держись, старик! Принц".
"Дорогой принц, признателен за своевременное оповещение. Постараюсь принять меры. Дорогу уже перекопал, парой сосен перегородил. Теперь ход за тобой. Запоминай - никогда, слышишь, никогда не отказывай жене! Всегда соглашайся и все разрешай. Она сама должна прийти к мнению, что ошибалась или ей это не нужно. Итак, несколько возможных вариантов: дорогая,
- этот оттенок тебя старит,
- этот фасон устарел,
- это платье тебя полнит,
- у соседей точно такой цвет стульев в столовой
- это платье скрывает твою великолепную грудь
- делает бледной и нездоровой
- а, у соседней королевы точно такое же, я вспомнил,
- да, грудь подчеркивает шикарно, но совершенно не оттеняет твои глаза. А они у тебя прекрасны.
- какая необъятная попа! Мне нравится!
- выглядит дешево. Ты достойна лучшего.
- для меня ты прекрасна во всем. Особенно безо всего. Я тут и необитаемый островок в море присмотрел...
Запомнил? Дальше можешь использовать различные вариации.
Платья, которые полгода не носит, втихаря продавай заезжим артистам. Они их все-равно переделают, а если принцесса увидит, скажешь, что она законодательница мод и это просто похожая модель.
Освободишь гардероб и немного отобьешь стоимость.
С обувью делай упор на здоровье ног, вен, позвоночника и на том, что у нее самая легкая и грациозная походка. Что она порхает, как мотылек, а эти ... тут вставишь нужное слово... делают ее похожей на бегемота.
С прочими макияжами - ну, тебе жалко, что ли? Да хоть сто один оттенок, пусть балуется.
Кстати, можешь втихую смешивать неслько имеющихся и презентовать, как эксклюзивную новинку. Поверит. Я проверял.
Вышлю флакон с жидкостью. Аккуратно побрызгай изнутри самые ужасные платья. Начнет чесаться - сама их выбросит. Для здоровья не опасно.
Держись, старик. Дракон".
"Дорогая принцесса. Твое письмо застало на пороге. Срочно госпитализируюсь в связи с затянувшейся линькой. Если за время моего отсутствия ты приберешь всю эту шелуху из пещеры и продезинфицируешь ее - буду очень признателен. Кажется, я подхватил какого-то клеща, который жрет все натуральное: чешую, кожу, ткани.
Ведро со шваброй на старом месте в углу. Твой дракон".
Дракон отправил письма. Проверил запасной выход из пещеры, а главный вход завалил большим валуном. Просто на всякий случай.
© Юлия Кожемяченко"
«Почти сказка.
Ласково мерцают огонёчки на рождественском дереве, тоскуют на кухне нарезанные салаты, вот, вот закончит парную курица… Но стоит странная тишина, родители говорят шёпотом, шёпотом они и ругались и мирились после отъезда скорой. Лёля лежит на кровати в позе эмбриона, сморщив свой беленький лобик от ноющей боли в животике. Боль называется очень точным словом – колит. Лёля лежит, ощущая как боль прячется в какую-то только ей известную норку и размышляет над тем, что старенький доктор сказал маме, – хотите, мы её увезём, но ей должно стать полегче, рвота не должна повториться. Но если станет хуже, то давайте поедем в больницу. – Куда это они меня увезут, если в больницу потом?! – напряжённо думала Лёля и продолжала размышлять, – а Дед Мороз, мама обещала, что он сегодня точно придёт. А меня увезут… – тут раздаётся бодрый, но такой неуместный сейчас перезвон колоколов, – это папа такой звонок в двери поставил, ему нравится, значит, кто-то пришёл, – поняла девочка. В прихожей большим колоколом загудел чей-то весёлый густой голос – А кто здесь ждёт Деда Мороза, говорят что… – Что вы разорались?! – прервал говорившего голос папы, а голос мамы шёпотом зачастил, Лёлечка у нас заболела, колит, скорая только что была, вы не обижайтесь на Серёжу, мы сейчас все на нервах. – Незнакомец вдруг спросил, – а можно мне войти к ребёнку, петь - плясать мы её не заставим, подарок подарим, поговорим с ней, она ведь ждёт… – Нет, она только, уснула – начал возражать папа, но Лёля собрала силы и тихонько пискнула – папочка я не сплю, пусти ко мне Дедушку Мороза, пожалуйста…
– Как я не догадался заказ отменить, болван, да ещё этот мужик, чего орать то сразу, – думал Сергей, но вслух сказал, – проходите, чего уж тут. – «Дед Мороз», что машинально отметил про себя Лёлин папа, был с настоящей, седой, а не ватной бородой и со своим же, мясистым носом, не красным, как ни странно. За ним вошла девчушка, очень похожая на внучку этого самого деда, в костюме снегурочки. – Бли-ин, так то всё на о-кей, – подумал Сергей, – жалко только доча разболелась некстати. – А «Дед Мороз» вошёл тихонько в комнату ребёнка, присел рядом на стульчик и почти по-хозяйски положил свою большую ладонь ей на лоб. Сергея аж передёрнуло от увиденного, и он хотел уже рявкнуть, но жена повисла на плечах, шепча на ухо, – не лезь, не лезь, видишь, ребёнок улыбается, первый раз за день. – И отец увидел…
«Дед Мороз» встал, подошёл к родителям и совершенно неожиданно произнёс – я приступ этот могу ей снять, пол часика-то у нас найдётся? – обернувшись к «внучке», о чём-то весело болтавшей с девочкой, спросил сказочный дед. – Да, конечно, дедушка – улыбнулась внучка. Дед снова повернулся к родителям – вы садитесь здесь же и пока я не закончу, вопросов не задавайте, пожалуйста. И вообще лучше помолчать. – А-а, что вы будете делать?! – забеспокоилась мать девочки, одновременно удерживая от рывка мужа. – Да не бойтесь вы! – улыбнулся мужик, – всё же будет происходить на ваших глазах, потому в любой момент ваш, рвущийся в бой папа, успеет выбросить меня в окно. – Сергей, начавший было уже привставать с дивана, сел снова, решив, что и в самом деле успеет. А дед, скинув совсем не бутафорскую шубу, и оказавшись в дед-морозовском костюме, то есть в красных расшитых штанах и такой же курточке, перепоясанной широким зелёным шарфом, Сергей ещё подумал – вот, блин, как надо готовиться, даже под шубой одежда такая, как надо, – встал лицом к окну, развёл руки и начал заниматься, по всей видимости, дыхательной гимнастикой.
«Внучка» в это время о чём-то болтала с ребёнком, не перестававшим во время беседы наблюдать за манипуляциями Деда Мороза. Пять минут прошли в дыхательной гимнастике, Сергей уже чуть было не прервал занятия этого непонятного мужика, но тот вдруг стал правой рукой накручивать над левой раскрытой ладонью, странные круги. Сергею стало интересно, и он почти передумал прерывать «сказочного» деда. Ещё через три минуты Света дёрнула Сергея за рукав – смотри – и показала на левую ладонь, «сказочного» персонажа, Сергей, сначала не понял и лишь всмотревшись увидел, что воздух между ладонями деда как бы сгустился и он уже как-бы катает между ними едва заметно мерцающий шарик воздуха… После и Сергей и Света со стопроцентной уверенностью не стали бы утверждать, что видели это, но сейчас они этот шар явно видели... Дед повернулся к Лёле, улыбнулся и сказал, – а давай мы вот этого колобка, что я слепил, отправим погулять по твоему животику! – К удивлению родителей, их ребёнок, всю жизнь боявшийся незнакомцев, весело ответила «деду» – Хорошо! ¬– и задрала пижамку на животике. Дед поднёс шар к телу девочки и начал катать его кругами по животику. – Кому расскажешь, не поверят! – думал отец, напряжённо следя и за руками деда и за лицом дочери. И снова Света дёрнула Сергея за рукав, но сейчас отец всё видел сам. Ножки дочери согнутые весь этот день к животу, начали распрямляться, потом распрямились вовсе. Уголки глаз и рта, весь день опущенные от слёз и боли, разгладились и девочка, вдруг закрыла глаза и мгновенно уснула, успев только прошептать – не уходи, дедушка… Дед ещё пару минут покатал «шар», пока тот не растаял полностью в животе ребёнка. Затем медленно распрямился, отряхнул руки и на цыпочках вышел из детской. «Внучка» выскользнула оттуда ещё раньше и уже стояла у порога, ожидая «дедушку». Дед шёпотом спросил ¬– а где можно мне руки помыть? Вспотели… – И только тут, родители очнулись от нежданного чуда. – Да, да, конечно, проходите вот сюда в ванную, вот полотенце – затараторила Света, а Сергей спросил, сколько мы вам должны?! – Дед улыбнулся, – вы же уже оплатили заказ?! – Но, за лечение-то… – начал, было, отец. – Да бросьте вы… – снова улыбнулся «дед», на здоровье лялек, я ещё не зарабатывал. – И одним движением накинул на себя свой богатый тулуп…
«Сказочный» дед уже перешагнул порог, когда Сергей, не осознав даже, что он спрашивает, вдруг произнёс – ты…, вы…, это…, настоящий что ли?! – «Дед» обернулся, лукаво блеснул глазами и весело рассмеявшись, ответил, – да нет, конечно, такой же, как и все, только я в Китае девять лет прожил, вот и научился. Ты если что перезвони мне после праздников, я и тебя этому научу, могу и иглоукалывание ей сделать, но тут за курс заплатите сколько-то, в общем договоримся… и, махнув на прощанье рукой, пошёл к лифту.»
©Андрей Сальников
"РАВНЕНИЕ НА ГРУДЬ
Геня Моисеевна жила в абсолютно правильном месте: между старой аптекой и кладбищем. Она часто говорила:
- Тем дамам, которым не помог универмаг на станции и аптека, но кому еще рано на кладбище и хочется еще хоть маленький шматок счастья, тем по дороге надо завернуть ко мне. Я сошью им такой лифчик и такой корсет, что у них не потемнеет в глазах, а жизнь заиграет новыми красками...
Геня Моисеевна Шахнель шила лучшие бюстгальтеры по всей Казанской железной дороге и у нее не было отбоя от клиентов даже из Москвы. Геня так давно и так уверенно набила руку на чужой груди, что, не стесняясь, пришивала на свои изделия бирку «Шахнель», где вместо «х» был цветочек и получалась поперхнувшаяся Шанель.
Если находился отважный камикадзе и глумливо спрашивал, не боится ли Геня подсиживать саму Коко, Геня, уничтожающе рассматривая нахала, отвечала: «Во-первых, эта буква „х“ неприлична в белье, а, во-вторых, это Вашей Шанеле должно быть стыдно! Мои лифчики знают и носят все, а ее шматы никто в глаза не видел!» И ведь была права...
Геня развернула свое дело с размахом. Два раза в году к ее калитке рано утром или когда стемнеет приезжал покоцаный рафик с надписью Школьные завтраки и нарисованным на кузове мордатым коротконогим школьником, давящимся ватрушкой размером с велосипедное колесо. Из кабины вылезал заведующий малаховским коопторгом Арон Квашис, а из кузова — два совершенно одинаковых крепких паренька, видимо отъевшихся на школьных завтраках, и часа два носили в дом Гени Моисеевна поблескивающие рыбьей чешуей плотные разноцветные рулоны дамаста и другого бельевого материала, складывая их в комнате без окон в поленницу. Раз в год, обычно — весной, у гениной калитки был замечен румын, а, может, и цыган, но без кибитки и медведя, а с двумя огромными кожаными чувалами, где перекатывалось и звякало что-то непонятное. Скорее всего пуговицы всех мастей, крючки, пряжки, кнопки, ремешки и прочая бельевая упряжь. По субботам Геня не работала и к ней приходили две красковские могучие бабы гладить и отпаривать, а по понедельникам — две тонкие девушки-белошвейки с монашескими бледными лицами выполнять кружевные работы. Все остальное время Геня Моисеевна принимала клиенток и титаническими усилиями ставила их грудь на место.
Это были времена, когда женщине еще прилично было иметь тело, и говорящий лист фанеры вызывал сочувствие, а не зависть. Тогда институт груди и других выпуклых частей тела не изжил себя окончательно, а мужская часть населения, невзирая на уровень образования или его отсутствие, национальность и финансовый статус, не пытались разглядеть даму сердца в бесполом подростке старшего школьного возраста, а с удовольствием сжимали в объятиях клиентуру Гени Моисеевны. Она же не просто упаковывала этих дам в достойную обертку, она исправляла некоторые погрешности и промахи природы и обеспечивала дамам не только высокий бюст, но и высокий старт.
Когда клиентура Гени Моисеевны разрослась, то к ней нередко стали заглядывать по делу не только пышногрудые дамы или прикидывающиеся ими худосочные девицы, но и местные, а иногда и московские джентльмены в поисках подходящей спутницы. Не надо только считать Геню Моисеевну сводней, ни в коем случае! Скорее, она была селекционер и справочное бюро в одном лице. В чем-то она даже была провозвестником передачи «Жди меня», но с ее помощью искали не постаревших бывших родственников, а моложавых будущих. И надо сказать, что и в этой сфере деятельности мадам Шахнель не подводила: ни единым сантиметром не соврав, она четко обрисовывала интересующемуся достоинства претенденток, далеко выходя за пределы своего узкого профиля.
— А что, Генечка, или Роза Певзнер таки действительно такая аппетитная красотка или это дело Ваших волшебных ручек?
— Шо я Вам скажу, Ефим Соломонович...Вот Ви — гинеколог, Ви все видите знутри, но кому эта интересна, кроме Вам и той женчины? Так и я. Шо я вижу — то я вижу, но хватит, шоб об етом знали я и та, шо я вижу. Я Вам просто говору: Ви берете Роза и не будете об етом жалеть. И все, шо Ви насчупаете, Вам таки да понравится. Только не рассказывайте ей, шо Ви видели ув наших общих знакомых знутри и меньше любите ее мамочка, иначе шо ув кого знутри будет знать вся Казанская железная дорога...
— Гень Мойсевна, вспомни, нет там у тебя татарочки хорошей лет 40-45? У Рената из Хозяйственного магазина жинка померла, четверо у него, одному не сладить, а он еще и переборчивый....
— Фазиль, из татаров я имею трох, но на Рената вкус тянет только Наиля с объемом 132. Это таки неплохо, но ниже у нее объем еще больше, несмотря шо такие короткие ноги. Пусть Ренат не сомневается, она на их успеет и за детьми, и за ним бегать и пусть его не смущает нижний объем.
— Генечка, дорогая, ты, пока мой заказ отшиваешь, подумай: мне пора женить сына! Леве уже 38, лысая голова и без очков меня не узнает, а все тянет. А я внуков увидеть хочу!
— Миля, зесь не давит? Под мишками не туга? Твой Лева, нивроку, большой умнице, сейхл как у акадэмик, но эти девки же смотрят на вивеска! Поетому я советую тебе познакомить Лева с косой Бэлой Фрумкиной. Если не смотреть ей ув глаза близко, а еще и раздеть — это кукалке! Спрачь лёвины очки, када они будут знакомица и никто не пожалеет, даю гарантия!
Апофеозом гениных матримониальных талантов была удачная женитьба тогдашнего директора Малаховского рынка, старого холостяка Вагана Бадиряна. Какие только слухи о нем не ходили: и что он предпочитает школьниц, и что женщины его вообще не интересуют, чего только народ не придумывал! Но стоило Гене построить пару лифчиков историчке красковской вечерней школы, сорокалетней Аиде, как все эти сплетни рассыпались в одночасье, потому что уже через два месяца вся Малаховка и Красково плясали на их свадьбе. Меньше, чем через год, Геня уже шила Аиде бюстгальтеры для кормящей матери, а через пролетевшие, как мгновение, 11 лет перед Геней уже выпячивала намечающуюся грудь их старшенькая Гаяна. Ваган сиял, как орден Андрея Первозванного, и больше никогда не повышал для односельчан стоимость аренды рыночного места, а Геня каждый праздник получала неподъемную корзину фруктов.
Геня Моисеевна гордо оглядывала пеструю малаховскую толпу. При той товарной убогости и бедности каждая третья женщина в Малаховке и окрестностях побывала в ловких и умелых гениных руках. Даже стоя на рынке в очереди за творогом или к бочке с молоком, Геня спиной могла определить, навалилась на нее ее счастливая клиентка или тычется неудачница в казенном белье. Те, кому повезло, разворачивали плечи, высоко поднимали подбородок и трехпалубной яхтой проплывали мимо кустов сирени и покосившихся заборов, делая вид, что не замечают восторженных и голодных взглядов встречных мужчин от прыщавых юнцов до седых почтенных отцов семейства. Вся генина паства, что недокормленная в войну и после, что располневшая от макаронно-картофельной диеты, была гениными стараниями рельефна, статна и одинаково головокружительна что в фас, что в профиль. И никакая бедность, пустые прилавки, холодящий ужас белья местного промышленного производства и железный занавес не смогли уничтожить привлекательность этих женщин и их ожидание счастья.
Гени Моисеевны давно нет. На Малаховском еврейском кладбище на сухом солнечном пригорке стоит камень, формой подозрительно напоминающий огромную, обращенную к солнцу дамскую грудь, и на нем тускло сияют вызолоченные под именем Геня Моисеевна Шахнель слова «Ты умела творить красоту». Кстати, в этой надписи в фамилии вместо буквы «х» тоже выбит цветочек, поэтому те, кто не в курсе, иногда думают, что Коко Шанель похоронена в Малаховке. Говорят, памятник Гене Моисеевне поставил директор рынка Бадирян в благодарность за свое семейное счастье. И хотя Геня была абсолютно одинокой, могила ее ухожена и там всегда стоят свежие цветы. Все-таки в Малаховке многие имели вкус и знали толк в женских достоинствах.
Рядом с домом, где я живу, три бельевых бутика. Чего там только нет, такое белье когда-то даже не снилось, кружева пеной вырываются из дверей на улицу! Прямо грех сверху что-то надевать! У сегодняшних девиц и дам нет проблемы оснастить свое тело. Но что-то нарушилось в природе. Девочки, девушки и дамы норовят что-то в себе переделать, добавить или урезать, реновации подвергаются носы, уши, губы, скулы и, конечно, грудь. Тысячи изобретателей корпят над конструкциями, которые зрительно поднимают то, что не поднимается, увеличивают то, чего нет вообще, прячут то, что утаить невозможно, разворачивают части тела в любом направлении, но счастья не прибавляется. Всё невозможно элегантно, головокружительно шикарно, безупречно и совершенно, но в глазах гаснет надежда и пульсирует обреченность. Геня Моисеевна, где ты, дай уже барышням счастье!"
Татьяна Хохрина
"Иван Иванович проснулся.
В принципе день уже начинался неплохо. Когда тебе исполняется сто восемнадцать лет, проснуться — считай достижение.
Первым делом шёл техосмотр: разомкнул левый глаз — работает, затем правый — замутнён. Промыл, закапал — как новенький. Согнул всё, что гнётся, что не гнётся — смазал. Проверил передний и задний ход, провёл диагностику шеи. Убедившись, что всё поворачивается и хрустит, сделал два притопа, три прихлопа и начал новый день.
В восемь часов по расписанию ему звонили из Пенсионного фонда:
— Лидочка, здравствуйте, — прохрипел радостно в трубку именинник.
— И вам здрасти, Иван Иванович, — грустно поприветствовала его Лидочка, — как ваше самочувствие?
— Не могу жаловаться, — улыбался в трубку старик.
— Очень жаль, Иван Иванович, мне из-за вас уже пятый выговор в этом году! Сегодня тридцать лет, как вы перестали получать накопительную пенсию и перешли на государственную!
— Ну, простите. В этом месяце, я слышал, повышение?
— Да, повышение… — голос её сделался совсем печальным как у Пьеро, — а вы, часом, нигде не стороне не подрабатываете?! — решила она попытать удачу.
— Нет, к сожалению, денег мне хватает с головой.
— Жаль… Всего вам…— она не закончила фразу и положила трубку.
В девять часов Иван Иванович садился завтракать со своим праправнуком, который с ним не жил, но всегда открывал дверь своим ключом. Зайдя внутрь, он обычно первым делом занимался замерами. То кухню померит, то ванну. Потом сидит — высчитывает материалы, прикидывает стоимость работ, рисует мебель.
Сегодня пришёл без рулетки — забыл.
— Возьми на серванте, — предложил Иван Иванович, — от твоего деда ещё осталась, — грустно хихикнул он и налил заварку в чайник.
Мужчина лишь тяжело вздохнул и сел есть знаменитую яичницу прапрадеда.
В десять часов старик вышел покурить у подъезда.
— О! Иваныч, опять смолишь! А ты в курсе, что курение вызывает…— сосед осёкся, глядя на вполне себе живого старца, который курить начал в том возрасте, когда обычно помирают от того, что «вызывает».
— А мы вот в Москву собрались сегодня.
— А чего там делать?
— Покатаемся на метро, сходим на Красную площадь, на Ленина посмотрим, пока не закопали.
— А чего на него смотреть-то, Ленин как Ленин.
— А ты сам-то видел его?
— Да, он как-то приезжал к нам в село.
— В гробу?!
— Нет. В купе.
— Слушай-ка, а тебе сколько лет вообще?
— Восемнадцать исполнилось, — жевал старик губами фильтр.
— Да иди ты!..
— Ну да, я на второй срок остался.
— Ну, с совершеннолетием тебя тогда!
— Спасибо, — с этими словами Иванович возвратился домой.
В одиннадцать позвонил директор МТС и слёзно просил сменить тариф. Тот, на котором сидел Иван Иванович, существовал уже лишь из-за него одного и в пересчёте на современные деньги ничего не стоил, даже наоборот, МТС ему немного доплачивал.
В полтретьего по видеосвязи набрал старый друг и сказал, что к нему пришла какая-то странная женщина в чёрном и с триммером в руках.
— Подавленная какая-то, вся на нервах. Спрашивала, как у тебя дела, и почему ты не отвечаешь на её звонки? Почему не читаешь сообщения в WhatsApp. Просила о встрече. Плакала, истерила, оставила визитку и… Походу триммер, — показал он на инструмент в углу.
В пять часов Иван Иванович появился в магазине. В день рождения гипермаркет предоставлял скидку, равную возрасту. Иван Иванович взял торт, килограмм бананов и широкоформатный телевизор. На сдачу он вызвал такси и грузчиков.
В семь часов позвонили из морга и попросили забрать, наконец, свой страховой полис и тапки.
В восемь приехали гости, Иван накрыл на стол, включил новый телевизор, разлил вино. Тосты были очень скупые. Гости не знали, чего желать, потому просто вставали по очереди.
В десять часов приехала полиция, чтобы попросить вести себя потише, так как за стеной живут пожилые люди. Дверь им открыл именинник, вызвав у стражей порядке парадоксальный сдвиг восприятия.
Спать Иванович лёг ближе к полуночи, когда изнуренное празднеством большинство гостей разъехалось по домам и больницам. Улыбнувшись в пустоту, он снял с пальца и положил под подушку волшебное золотое кольцо, которое все эти годы продлевало ему жизнь. На нём мелкими буквами была выгравирована магическая надпись, сделанная по заказу жены перед её уходом: «живи за нас двоих». Так он и делал."
Александр Райн
"Хорошо летают только красивые самолеты." А.Туполев.
"Маленький сгорбленный старичок в супермаркете, прихрамывая, бродит между рядами и набивает тележку самыми дорогостоящими деликатесами. Перед тем, как положить туда нарезку испанского карбоната или бутылку шотландского виски в клетчатой коробке, он внимательно их разглядывает, взвешивает то на одной, то на другой руке, и глаза его сияют нежно и плотоядно, и всё лицо вздрагивает, собирается в гармошку и беззвучно смеётся.
«Тролль какой-то, - думаю я, наблюдая за ним. – Из пещеры вылез. Деньгами сорить. Наверное, юбилей свадьбы у горного короля. А это его камердинер или шеф-повар».
— Голубушка! – говорит старичок продавщице. – А почему у вас опять нет Шато Бурбона тысяча восемьсот девяносто пятого года?
— Дед, шёл бы ты отсюда! – говорит продавщица, продолжая поправлять ценники. – Учти, если хоть что-нибудь разобьёшь, я тебя в милицию сдам.
— Надь, что, бурбон опять припёрся? – раздаётся голос из-за другого прилавка. – Надо охране сказать, чтобы его не пускали!
— Не пустить меня вы не можете, - рассеянно говорит дед, разглядывая упаковку с нарезанным балыком. – У вас нет на то юридических оснований. И свежевыжатого гранатового сока у вас тоже почему-то нет. А вчера был. А?
И, не дожидаясь ответа, тихо смеётся и едет дальше, к рядам с кондитерскими изделиями.
«Нет, не тролль, - думаю я. – Его тут уже знают. Может, Коровьев или Бегемот? Может, пора мне того… ноги уносить, пока не поздно?»
Но оторваться от созерцания столь занятного старичка выше моих сил, и я следую за ним по всему супермаркету, глядя, как он бережно, с радостными причитаниями, укладывает в тележку коробки с пирожными «Лето в Париже», аккуратно заворачивает в пакетики тёплые булки с тмином и целует в этикетки длинные, причудливых форм, лиловые винные бутылки. Это зрелище увлекает и завораживает. Вместе с ним я начинаю предвкушать это невиданное пиршество в горной пещере, при свете звёзд и факелов, под душераздирающее хрипение волшебной волынки. Старик замечает краем глаза моё к нему внимание, щёлкает языком, подмигивает мне, - а потом разворачивается обратно и начинает так же бережно расставлять все товары по местам. Он расставляет их чётко, ничего не путая и сопровождая каждый из них прощальными вздохами и воздушными поцелуями.
Наконец на дне тележки остаются только буханка хлеба и две плоские упаковки сосисок. Старик лихо разворачивает тележку и направляет её к кассе, выбрасывая по пути то одну, то другую ногу, припрыгивая, прихрамывая и распевая во весь голос:
Сосиски, сосиски,
Сосиски пармезан,
Вы созданы лишь для развлеченья!
— Дядь Коль, хватит уж чудить-то, не мальчик, всё-таки, - устало говорит ему кассирша, пробивая сосиски и кидая их в подставленный мешок. – Вечерком приходи, я тебе рюмочку налью, если Анн-Семённы не будет.
Старик смотрит на неё, прищурившись, затем кивает и выходит из магазина. Через пару минут с улицы доносятся его радостные вопли:
— Ну, куда, куда морду свою суёшь слюнявую? Это тебе не абы что, а пармезан, шестьдесят два рублика за упаковку! Это ж понимать надо! В очередь, сукины дети, в очередь!
«Нет, всё-таки Булгаков, - думаю я. – Почему всё время и везде Булгаков? Я же его ведь и не люблю на самом деле-то, если уж честно признаться… И прежде не любила, а уж теперь и вовсе надоел он мне безмерно. Когда же он отвяжется-то от меня?»
Выйдя из супермаркета, я застаю моего старичка на лужайке в окружении мрачных разномастных псов, торопливо глотающих куски сосисок, которые он им бросает с весёлым гоготом, поучениями и причитаниями. Кода сосиски заканчиваются, старичок идёт на круглый мостик, перекинутый через Яузу, и, свесившись через перила, крошит в воду батон и разговаривает при этом с кем-то, мне невидимым. Потом подбирает две корявые палки и я, внутренне похолодев, жду, что сейчас он заиграет на них, как на скрипке. Но он берёт их покрепче и начинает вызванивать на перилах сумбурную, но бодрую дробь. Обнимающиеся на другом конце моста парень с девушкой фыркают и непроизвольно дёргают плечами в такт перезвону. Солнце сияет в грязной яузской воде и разбивается на множество ярких бесформенных осколков.!
«Дневник библиотекаря Хильдегарт»
"Сосиски, сосиски,
Сосиски пармезан,
Вы созданы лишь для развлеченья!"
Чудесно!
"Карма.
(Рассказ о том, что наши поступки действительно имеют значение)...
Анна Валерьевна умерла достаточно спокойно. Инсульт произошел во сне, и потому проснулась она уже не у себя в кровати, а в просторной комнате с множеством других людей, как и она, ожидавших увидеть нечто иное. Потолкавшись среди народу и выяснив что к чему и где, Анна Валерьевна протиснулась к большому справочному бюро, которое сначала направило ее обратно в очередь, потом на выход и только с третьего подхода (к вящему удовлетворению Анны Валерьевны, ибо и не таких бюрократов штурмом брали) операционист удосужился пробить ее по базе данных и сообщил:
– Вот распечатка кармы, третий кабинет направо за левым углом – получите комплектацию. Потом подойдете. Следующий.
Анна Валерьевна послушно взяла распечатку, ничего в ней не поняла и проследовала в указанном направлении.
– Карму давайте! – Анна Валерьевна подпрыгнула от неожиданности.
– К-карму?
– А вы можете дать что-то еще? – цинично поинтересовались за стойкой и буквально вырвали из рук Анны Валерьевны распечатку. – Так, карма у вас, скажем прямо, не ахти. Много с такой не навоюешь.
– Я не хочу воевать – испуганно пролепетала Анна.
– Все вы так говорите, – отмахнулись от нее и продолжили, – на ваше количество набранных баллов вы можете купить 138 земных лет человеческой жизни, 200 лет птичьей или лет 300 в виде дерева или камня. Советую камнем. Деревья, бывает, рубят.
– Сто тридцать восемь… – начала было Анна Валерьевна, но ее опять перебили.
– Именно сто тридцать восемь лет стандартной и ничем не примечательной жизни, заурядной внешности и без каких-либо необычностей.
– А если с необычностями?… Это я так, на всякий случай… уточняю…
– Ну, выбирайте сами. Необычностей много. Талант – 40 лет жизни, богатство – в зависимости от размера, брак, честно вам скажу, полжизни гробит. Дети лет по 15 отнимают… Вот вы детей хотите?
– Нет… то есть да… двоих… нет, троих…
– Вы уж определитесь.
– Брак, троих детей, талант, богатство и чтобы по миру путешествовать! – на едином дыхании выпалила Анна Валерьевна, лихорадочно вспоминая чего ей еще не хватало в той жизни, – и красоту!
– Губа не дура! – хмыкнули из-за прилавка, – а теперь, уважаемая Анна Валерьевна, давайте посчитаем. Брак – это 64 года, остается 64. Трое детей – еще минус 45. Остается 19. Талант, допустим, не мирового масштаба, так, регионального, ну лет 20. А богатство лет 20 минимум. Лучше надо было предыдущую жизнь жить, недонабрали лет.
– А вот… – прикусила губу Анна Валерьевна, – если ничего…
– А если ничего, то 138 лет проживете одна в тесной квартирке, достаточной для одного человека и при здоровом образе жизни в следующий раз хватит на побольше лет – отбрили Анну Валерьевну.
– И ничего нельзя сделать?
– Ну почему же? – смягчились за прилавком, – можем организовать вам трудное детство – тогда высвободится лет 10. Можно брак сделать поздним – тогда он не полжизни отхватит. Если развод – еще кредит появится, а если муж сатрап, то авось и талант мирового масштаба сможем укомплектовать.
– Да это же грабеж…
– Свекровь-самодурка карму неплохо очищает, – проигнорировали ее возмущение и продолжили, – можно вам добавить пьяного акушера и инвалидность с детства. А если пожелаете…
– Не пожелаю! – Анна Валерьевна попыталась взять в свои руки контроль над ситуацией, – Мне, пожалуйста, двоих детей, брак лет этак на 40 по текущему курсу, талант пусть региональный будет, ну и богатство чтобы путешествовать, не больше.
– Все? Красоты вам не отсыпать? У вас еще 50 лет осталось… нет? Тогда комплектую… – девушка за прилавком достала кружку и стала высыпать в нее порошки разных цветов, приговаривая себе под нос: «брак сорокалетний, есть, дети – две штуки есть, талант… талант… вот пожалуй так, деньги… сюда, а остальное от мужа еще… Все!»
Анна Валерьевна недоверчиво покосилась на полулитровую кружку, заполненную цветным песком, которую ей протянули из-за прилавка.
– А если, скажем, я талант не использую, я дольше проживу?
– Как вы проживете – это ваши проблемы. Заказ я вам упаковала, разбавите с водой и выпьете. Товары упакованы, возврату и обмену не подлежат! Если вы пальто купите и носить не будете – это уже ваши проблемы.
– А…
– Счет-фактура вам, уверяю, не пригодится.
– А…
– Да что вы все «А» да «А»! судьбу вы себе выбрали, предпосылки мы вам намешали, все остальное в ваших руках. Кулер за углом. Следующий!
...Последнее, что успела подумать Анна Валерьевна перед собственными родами, было: «Вот вроде всё с моего ведома и разрешения, а такое ощущение, что меня все-таки обдурили».
Хотя нет, мимолетной искрой у нее в мозгу успела пронестись мысль о том, что ей интересно, как её назовут."
Автор: Алиса Пермякова
— Тетя Лена, а можно я не умру? — мальчик, лежащий на кровати, полностью лишен волос на голове. Кожа зеленоватого оттенка. Он похож на Фантомаса из французской комедии, вот только не смешно. Ничуть.
Пожилая, за шестьдесят, санитарка вздрагивает всем телом. Привыкнуть к такому нельзя. Не умеет человек к такому привыкать. Потому он и называется человеком.
— Ну что ты такое говоришь, мой хороший! Конечно, ты не умрёшь… — а в глазах слёзы.
— Теть Лен, понимаете, в субботу у мамы будет день рождения. Я вот ей и подарок сделал… сам сделал… а как я ей его подарю, если умру? Можно я до субботы не умру? Можно?
Онкология. Палата для тех, кто переступил грань между жизнью и смертью. Эти дети — уже мёртвые, хотя выглядят как живые, даже разговаривают… Каждому здесь остались считанные дни. Может быть, недели или даже месяцы. Обреченные дети — если вы скажете, что видели что-то более страшное, я вас ударю.
Ему ничего не нужно. Его ничто не спасёт, он только хочет дожить до дня рождения своей матери и вручить ей свою аляповатую, из дешевого картона и цветной бумаги, поделку. Самый ценный в его и её жизни подарок. Господи, я в тебя не верю, но помоги матери пережить это! Помоги ей с ума не сойти…
А у нас — айфоны. Какой там по счету, девятый или уже десятый? У нас — золотые унитазы. У нас — встроенный «чисто ради прикола» в холодильник MP3-плеер. Даже в космос летают не ученые, а туристы. Вся наука выстроилась в очередь, чтобы радостно удовлетворять потребности ходячих желудков .Институты красоты. НИИ прокладок и тампонов. Лаборатории крема от морщин. XXI век, вашу мать, а рак, СПИД, да что там, кучу смертельных болезней победить не в силах. И не то чтобы «не можем» — не хотим.
Журнал «Наука и жизнь» за 1959 год. Сборник фантазий наших предков о завтрашнем дне. Я его сожгу. Потому что… эй, человечество, а вот фигни тебе всякой, а не машина времени, вечная молодость, лекарства от всех болезней и фотонный звездолет в XXI веке. Айфон тебе. И массажер для толстой задницы. И элитные презервативы. И таблетки, позволяющие жрать и не полнеть. Жри на здоровье. Пей «активию». Мажь себе морду кремами. А я…
…А пацан все же сумел дожить до субботы. Он умер через неделю.
Автор неизвестен
"История о том, что мешает женщине быть женственной.
— Принцесса! Прин-цес-са-а-а-а! — заорали под окнами. — Прекрасная принцесса здесь живет?
Она раздраженно вздохнула и высунулась из окна:
— Чего тебе?!
Внизу стоял принц. Обыкновенный прекрасный принц, конь в комплекте.
Принц задрал голову:
— Принцесса, говорю, здесь живет?
Она поморщилась и заорала в ответ:
— Нет ее! Гуляет во полях, да во лесах, цветы собирает. Завтра приходи!
Принц внимательно посмотрел наверх, потом вытащил кусок пергамента и сравнил рисунок с белобрысой головой, которая сейчас торчала из окна:
— Я тебя узнал! Ты же принцесса, зачем обманываешь?!
Принцесса сняла платок, устало потерла лоб:
— Не уйдешь, значит?
Принц упрямо мотнул головой:
— Я жениться приехал! Открывай!
— Ну раз жениться — то поднимайся. Щеколду чуть на себя потяни, и только потом вверх, — заедает она, — объяснила принцесса и скрылась в окне.
Принц спешился, аккуратно привязал коня, несколько мгновений поборолся с непокорной щеколдой — и, в конце концов, оказался в светлой, просторной комнате.
У окна сидела принцесса и что-то мастерила из полена.
Как только принц появился, девушка подняла на него глаза и задумчиво спросила:
— У тебя стамески нет?
Принц немного опешил, потому что у него были с собой каменья драгоценные, ткани бархатные и нити жемчужные.
А стамески не было.
— Ну нет, так нет, — кивнула принцесса. — Жениться, значит?
Принц откашлялся:
— Прекрасная принцесса, вести о вашей красоте и доброте дошли до нашего королевства. И решил я, что вы должны быть моей женой!
— Прекрасный принц, я тебя вижу первый раз в жизни, и вести о тебе никак не дошли до моего королевства! — съязвила принцесса. — Я не могу сейчас замуж! У меня скоро сплав по высокогорной реке — мне надо готовиться! И поход на байдарках! И вот — конкурс резьбы по дереву еще, а стамеску папенька с собой увез!
Принц совсем растерялся. Он представлял себе все это несколько иначе.
Совсем по-другому, если быть откровенным.
В его мечтах прекрасная принцесса бросалась к нему в объятья и, сияя улыбкой, благодарила его за каменья, ткани и нити, которые он привез ей в подарок!
А вовсе не требовала стамеску и уж точно не перечисляла какие-то дикие способы времяпрепровождения!
Принц был в ужасе и думал, как теперь объяснить отцу, почему он вернулся без невесты.
Ну не говорить же правду, в самом деле!
Принцесса смотрела на все эти мытарства и думала, что ей опять попадет от папеньки.
Потому что папенька каждый раз ругался и сетовал, что ей надо было родиться мальчиком, а то и вовсе в какой-нибудь другой королевской семье!
— Может быть, скажем, что я влюблена в кого-то другого? — неуверенно предложила она.
Принц пожал плечами:
— Глупости какие! Влюблена, скажи пожалуйста! Нет, когда дело касается политики двух королевств — тут не до любви! Да и батюшка не поверит. В меня все всегда влюбляются с первого взгляда, понимаешь?
Принцесса окинула его внимательным взглядом и кивнула:
— Ну да, ты симпатичный. Но у меня сплав! И байдарки!
— И резьба по дереву! — развеселился принц. — Ты драконов случайно не укрощаешь в свободное время?
Принцесса радостно подпрыгнула и хлопнула в ладоши:
— Ну точно, ты умница! — воскликнула она. Принц непонимающе улыбнулся. — Скажешь, что меня похитил дракон! Трехглавый! И что освободившему меня принцу — полкоролевства и несметные сокровища. С драконом я договорюсь — он мне в карты проиграл и за ним долг. У него пересижу пока, а там уж и зима настанет, дорогу к нам заметет, можно будет до лета не волноваться.
Принц закивал, думая о том, что с такими вестями домой воротиться не стыдно.
Перепрыгивая через ступеньки, спустился во двор, вскочил на коня и обернулся.
Принцесса махала ему из окна рукой.
— И скажи, что на дракона лучше со стамеской ходить! — прокричала принцесса, сложив руки рупором.
Принц махнул на прощанье рукой и поскакал прочь.
Принцесса села у окна, спрятала под стол полено и подперла подбородок рукой:
— Все принцы одинаковые! Хоть один бы кулаком по столу стукнул, сказал бы: «Никаких больше байдарок, ты принцесса или кто?!» Нет же, все верят, уезжают, а я сиди тут, вырезай по дереву! Чертова колдунья, чтоб ей провалиться сквозь землю! Всего-то раз к ней в брюках вышла, а в результате — «Прокляну-прокляну, будешь всю жизнь сидеть и ждать, пока настоящий мужик приедет! А до этого — сиди с поленом». И хоть бы стамеску оставила!"
(просторы инета))
"СЛАБОУМИЕ НИКОГДА НЕ ПРИХОДИТ ВНЕЗАПНО
Академик Бехтерев, тот самый, что посвятил жизнь изучению мозга, как-то заметил, что великое счастье умереть, не растеряв на дорогах жизни разум, будет дано лишь 20% людей. Остальные к старости, увы, превратятся в злых или наивных маразматиков. 80% - это значительно больше, чем число тех, кому по бездушной статистике суждено заболеть раком, болезнью Паркинсона или слечь в старости от хрупкости костей. Для того, чтобы войти в будущем в счастливые 20%, постараться придется уже сейчас.
Известный советский поэт Заболоцкий вывел универсальный рецепт здоровой жизни, который, помнится, заставляли заучивать наизусть всех учеников средней школы. Да-да, то самое четверостишие:
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
На деле с годами начинают лениться практически все. Парадокс - мы много работаем в юности, чтобы не иметь проблем в старости. А получается наоборот. Чем больше мы успокаиваемся и расслабляемся, тем больший вред приносим себе. Уровень запросов сводится к банальному набору: "вкусно поесть - вдоволь поспать". Интеллектуальная работа сводится к разгадыванию кроссвордов. Зато непомерно возрастает уровень требований и претензий к жизни и к окружающим: "Я-то трудностей хлебнул, теперь ты покрутись!" Возрастает категоричность и процент оценочных суждений. Раздражение от непонимания чего-то выливается в отторжение действительности. Человек, сам того не замечая, глупеет, а то и вовсе превращается в самодура, увеличивая пропасть между собой и окружающим миром. Становится враждебным, глухим и слепым к зову близких. Теряет физическую и интеллектуальную форму. Страдает память, способности к мышлению. И постепенно человек отдаляется от реального мира, создавая свой, зачастую жестокий и враждебный, болезненный фантазийный мир, из которого каждому, кто соприкасается с ним, хочется убежать как можно дальше.
Более всего слабоумие грозит тем, кто прожил жизнь, не меняя своих установок. Такие черты, как чрезмерная принципиальность, упорство, консерватизм, скорее приведут в старости к слабоумию, чем гибкость, способность быстро менять решения, эмоциональность. "Главное, ребята, сердцем не стареть!" - написал другой известный русский классик.
Первые ласточки
Слабоумие никогда не приходит внезапно. Слабоумие - не сумасшествие и даже не психическое отклонение, и уж тем более не болезнь. Поэтому и отследить его начало невероятно сложно. Оно прогрессирует с годами, приобретая все больше и больше власти над человеком. То, что сейчас - всего лишь предпосылки, в будущем может стать благодатной почвой для ростков слабоумия. Вот некоторые косвенные признаки, указывающие на то, что вам, может быть, стоит заняться апгрейдом мозга.
• Вы стали болезненно воспринимать критику, в то время как сами слишком часто критикуете других.
• Вам не хочется учиться новому. Скорее согласитесь на ремонт старого мобильного телефона, чем будете разбираться в инструкции к новой модели.
• Вы часто произносите "А вот раньше", то есть вспоминаете и ностальгируете по старым временам.
• Вы готовы с упоением рассказывать о чем-то, невзирая на скуку в глазах собеседника. Неважно, что он сейчас заснет, главное - то, о чем вы говорите, интересно вам.
• Вам трудно сосредоточиться, когда вы начинаете читать серьезную или научную литературу. Плохо понимаете и запоминаете прочитанное. Можете сегодня прочитать половину книги, а завтра уже забыть ее начало.
• Вы стали рассуждать о вопросах, в которых никогда не были сведущи. Например, о политике, экономике, поэзии или фигурном катании. Причем вам кажется, что вы настолько хорошо владеете вопросом, что могли бы прямо завтра начать руководить государством, стать профессиональным литературным критиком или спортивным судьей.
• Вы уверены, что другие должны подстраиваться под вас, а не наоборот.
• Временами вы замечаете, что тираните окружающих какими-то своими поступками, причем делаете это без злого умысла, а просто потому, что считаете, что так правильнее.
Апгрейд мозга
Заметьте, самыми светлыми людьми, до преклонных лет сохраняющими разум, как правило, являются люди науки и искусства, то есть те, кому по долгу службы приходится напрягать свою память и совершать ежедневную умственную работу. Более того, им приходится все время держать руку на пульсе современной жизни, не отставать от новых тенденций и даже в чем-то опережать их. Такая "производственная необходимость" и есть гарантия счастливого разумного долголетия.
1. Каждые два-три года начинайте чему-то учиться. Конечно, вам не обязательно поступать в институт и получать третье или даже четвертое образование. Но вы вполне можете пройти краткосрочный курс повышения квалификации или освоить совершенно новую профессию. Старая суфийская притча: "Ученик мудреет в глазах Бога, но молодеет в глазах людей!"
2. Окружайте себя молодыми людьми. У них вы всегда сможете поднабраться всяких полезных вещей, которые помогут вам всегда оставаться современным.
3. Если вы давно не узнавали ничего нового, может быть, вы просто не искали?
4. Время от времени решайте интеллектуальные задачки и проходите всевозможные предметные тесты, благо и того, и другого сейчас более чем достаточно в Интернете.
5. Постоянно учите иностранные языки. Даже если вы не будете на них разговаривать и не выучите язык как следует, все равно необходимость регулярно запоминать новые слова поможет тренировать память.
6. Растите не только вверх, но и вглубь! Доставайте старые учебники и периодически вспоминайте школьную и ВУЗовскую программу!
7. Занимайтесь спортом! Регулярная физическая нагрузка до седых волос и после действительно спасает от слабоумия.
8. Почаще тренируйте память, заставляя себя вспоминать стихи, которые когда-то знали наизусть, танцевальные па, программы, которые разучивали в институте, номера телефонов старых друзей и многое другое - все, о чем сможете вспомнить.
9. Разбивайте привычки и ритуалы! Чем больше ваш следующий день будет отличаться от предыдущего, тем меньше вероятность, что вы "закоптитесь". Ездите на работу по разным улицам, откажитесь от привычки заказывать одни и те же блюда, занимайтесь тем, чего никогда раньше не умели.
10. Давайте больше свободы другим и делайте как можно больше сами. Чем больше спонтанности, тем больше творчества. Чем больше творчества, тем дольше вы сохраните ум и интеллект!"